— Ладно, — сказал он. — А теперь давайте голову сюда к свету.
Но Виктория не слушала его. Все ее внимание
было поглощено фотографией в рамке на стене за его спиной — загорелый человек в шортах, с огромной рыбой в руках.
«Рорк Кемпбелл — победитель состязаний по ловле тунца» — гласила надпись под ней. Все те сомнения, которые были у нее еще минуту назад, окончательно развеялись. Человек на фото и человек, нетерпеливо ждущий, когда она поднимет голову, чтобы обработать ей рану на виске, — одно и то же лицо.
— Можете не беспокоиться, оперировать я вас не собираюсь.
Она взглянула на него. Он смеялся над ней, она это понимала. А почему бы и нет? Она то и дело падает в обморок. Ей потребовалось собрать все силы, чтобы улыбнуться ему в ответ.
— Это… это антисептик? — спросила она, кивая на открытый пузырек, который он поставил на стол рядом с ней. — Его запах напоминает мне один случай в детстве. Я упала и разбила коленку — рану пришлось зашивать.
— Ваша рана слишком мала, чтобы зашивать ее, — сказал он, сосредоточенно нахмурившись и отводя назад волосы с ее виска. — Скажите, если будет жечь.
Наверное, ссадину жгло, но Виктории было не до того. Голова ее шла кругом; она лихорадочно пыталась разобраться во всем, что произошло. Лгал ли ей доктор Рональд?.. «Вы уверены, что мой ребенок попадет в хорошие руки?» — с тревогой спрашивала она в то последнее утро. И, обняв ее за плечи, доктор уверял, что лично выбрал людей, которые удочерят ее ребенка. «Хорошие, солидные люди, — сказал он, — и муж, и жена».
Ее глаза скользнули по лицу Кемпбелла. Он в это время сосредоточенно обрабатывал ссадину, губы плотно сжаты. Можно ли назвать его солидным и хорошим? Нет, пожалуй. Нужны были другие слова, чтобы описать это грубоватое лицо с квадратной челюстью и пронзительными глазами, которые едва ли свидетельствовали о доброте.
— …выглядит. Все в порядке?
Виктория вздрогнула. Она взглянула вверх, и их глаза встретились.
— Извините, — быстро сказала она. — Но вы… вы что-то сказали?
— Я сказал, что у вас на виске опухоль. Вам больно, когда я трогаю?
Его пальцы слегка прошлись по коже. Прикосновение их было холодным, но успокаивающим боль. Она кивнула и отдернулась.
— Больно… Немного.
Он нахмурился.
— Вы должны показаться врачу, когда вернетесь в Сан-Хуан.
— Я… я не думаю, что останется шрам.
— Я тоже не думаю. — Его взгляд скользнул по ее лицу, задержавшись на дрожащих полураскрытых губах. — Будет жаль, если что-то хоть немного испортит такое… — Он не договорил и, нахмурившись, отступил на шаг назад. — Ну вот, — сказал он, — с этим мы управились. Теперь займемся телефоном. Скажите мне, где вы брали напрокат машину, и я сообщу им о вас.
Виктория кивнула. Он так легко все решал и брался за ответственные дела, словно занимался этим всю свою жизнь. Ну а как же иначе? Разумеется, он занимался этим всю свою жизнь. Ведь он был главой компании, которая носила его имя. Он был Л. Р. Кемпбелл.
Ей казалось, что здесь, в каюте, не хватает воздуха, никак не удавалось вздохнуть полной грудью. Виктория повернулась и осторожно поднялась по ступенькам, ведущим на кокпит. Воздух стал чуть прохладнее, и ветерок, дующий с моря, приятно освежал. Она откинула назад волосы, оперлась на поручень и принялась смотреть на воду.
Здесь было так умиротворяюще тихо, ни одного звука, кроме плеска волн о борта и скрипа снастей, но Виктория предпочла бы сейчас тесноту своего дешевого гостиничного номера в Сан-Хуане. Ей нужно было многое обдумать, проанализировать, но она не могла сделать это здесь, в каюте рядом с Рорком. Даже просто смотреть на него ей было нелегко, а представить в роли приемного отца своего ребенка — совершенно невозможно.
Тем более… Тем более что он им не был. Виктория немного успокоилась. Кемпбелл — довольно распространенная фамилия. Возможно, детектив нашел ей совсем не того человека. Да, так оно и есть. Разве может быть иначе? Доктор Рональд не стал бы обманывать ее. Он был с ней рядом в те, самые мрачные дни ее жизни, и он бы не предал ее. Она помнила свой разговор с ним в то страшное последнее утро, когда решимость почти покинула ее. Она лежала на кровати и безутешно рыдала в подушку, когда он вошел в палату.
— Виктория, — сказал он, голос его подействовал успокаивающе. — Что с тобой, дорогая? Ну же, скажи мне.
Виктория замотала головой.
— Я не могу… я не… я не отдам своего ребенка, — всхлипывая, шептала она. — Я этого не переживу.
— Посмотри на меня, дорогая.
Она медленно подняла залитые слезами глаза на доктора.
— Ты не можешь оставить себе этого ребенка. Ты же знаешь, как больна твоя мать. Известие, что ты родила внебрачного ребенка, просто убьет ее.
Слова жестокие, но возразить было нечего. Бесс Винтерс, ее мать, перенесла три инфаркта за два года, и последний случился всего пять месяцев назад. Это-то и заставило Викторию принять то ужасное решение, хотя, конечно, существовала и масса других причин. Даже если бы мать была здорова, что Виктория могла предложить своему ребенку? Ту же судьбу, что у нее самой? Чтобы девочка росла без отца?
— Я знаю, — сказала она наконец сквозь слезы. — Но отдать так, даже не посмотрев на нее, не приласкав, не поцеловав ее пальчики…
Доктор взял ее руки в свои.
— Поверь мне, Виктория. Твоя девочка здорова и очень красива.
Молодая женщина умоляюще посмотрела на него.
— А она… она похожа на меня?
Его лицо немного смягчилось.
— Полагаю, что да. — Глаза Виктории снова наполнились слезами, и доктор смущенно прокашлялся. — Если увидишь ребенка, тебе будет еще тяжелее его отдать. Поверь мне, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51