— Доверься мне. — Он сощурился, открывая бутылку. Пробка выскочила с хлопком и отлетела в другой конец каюты. — Дж. Т. бы одобрил.
— Алекс…
— Опля! — Он засмеялся, когда прохладный напиток, пенясь, перелился через край бокала. — Вот. Глотни и скажи, что ты об этом думаешь.
Она взяла у него бокал и глотнула бледно-золотое вино.
— Замечательно.
— Да. Для моей невесты — все самое лучшее, вот что я скажу. — Он широко улыбался, поднимая бокал. — За что мы будем пить?
Она заколебалась, а потом решительно взглянула ему в глаза.
— За нас. Алекс кивнул.
— Хорошо. За нас. — (Их бокалы мелодично зазвенели.) — И за покер, в который играют повсюду.
Улыбка слетела с губ Уитни.
— Алекс…
— Виноват. — Он тихо рассмеялся. — Интимная шутка.
— Алекс, я в самом деле считаю, что нам нужно поговорить.
— Черт, как тут жарко. — Он ослабил узел своего галстука и расстегнул две верхние пуговицы на рубашке. — Тебе не жарко, дорогая?
— Алекс, пожалуйста. Нам нужно…
— Говори. Я тебя слушаю. — Он улыбнулся. — Но сперва выпей. Давай, давай. А то оно выдохнется.
Он выплеснул остатки вина и заново наполнил свой бокал. Она протянула ему свой, и он наполнил его до краев.
— Теперь-то мы можем поговорить? — спросила она тихо.
— Медовый месяц не для разговоров, моя сладкая. Тебе разве этого никто не говорил?
— Да. Но нам нужно… Что ты делаешь? Алекс посмеивался.
— Ты догадливая девочка, Уитни. Как ты думаешь, что я делаю?
«Что он делает, — ее охватила неожиданная паника, — он меня раздевает». А он взял бокал с шампанским из, ее руки и поставил его на столик рядом со своим бокалом. И теперь сражался с пуговицами на ее жакете.
— Подожди, пожалуйста.
— Я ждал достаточно. — В его голосе послышалась резкая нотка. — Я ждал девять лет. И теперь у меня нет настроения ждать.
— Алекс! — Уитни судорожно вздохнула. — Я… я не думаю, что готова прямо сейчас.
Он тихо рассмеялся.
— Черт побери, ты была готова уже девять лет назад.
— Я не то… я… пожалуйста, давай сперва поговорим.
— Мы достаточно наговорились. — Он стянул жакет с ее плеч и бросил его на пол.
— Нет.
Он отступил на шаг и посмотрел на нее.
— Нет? — Улыбка, вовсе не похожая на улыбку, скривила его рот. — Ты сказала «нет», Уитни?
— Черт возьми, Алекс. Я не знаю, что ты…
— Неправда, ты знаешь. — Его дыхание коснулось ее кожи, когда он наклонился и притронулся губами чуть пониже уха. Непроизвольная дрожь пробежала по ее телу, и он тихо засмеялся. — Уверен, что знаешь. Это все игра, Уитни, игра, в которую ты играешь лучше, чем любая из женщин, которых мне довелось знать.
— Не надо, — выдохнула она. Его губы медленно ласкали ее шею, спускаясь все ниже и ниже. У нее вырвался стон, когда он прижался губами к ямке между ключицами, где под кожей пульсировала жилка.
— Не надо — что? — Он стал прокладывать поцелуями путь вверх по шее, потом по щеке, к ее рту. — Не надо целовать тебя? — прошептал он, легонько прикусив зубами ее нижнюю губу. — Не надо ласкать тебя? — Она застонала, когда его рука скользнула вверх и накрыла грудь. — Ты же знаешь, что тебе именно этого хочется.
В его словах была настойчивость, от которой ей стало не по себе. Но она не могла собраться с мыслями, особенно когда его рука ласкала ее легкими прикосновениями. У нее перехватило дыхание, когда его ладонь легла ей на бедро, прижимая ее тело к себе.
Он напрягся в возбуждении, и, ощутив его рядом, она тихо вскрикнула.
— Обними меня, — невнятно произнес он. Она хотела оттолкнуть его, сказать: «Я не стану этого делать, пока мы не поговорим».
Но голова у нее закружилась. Его губы касались ее шеи, щеки, ее губ, большой палец легко поглаживал ее обтянутую шелком грудь — и она совершенно перестала владеть собой.
Ее словно затягивало в самое сердце водоворота. Его поцелуи, прикосновение его тела, запах кожи затягивали ее в кружащуюся бездну, из которой не было спасенья.
Именно так у них было в те далекие годы. Стоило только Алексу прикоснуться к ней, и она вся превращалась в сгусток дикого желания — и любви. Ах, если бы она могла просто сказать: «Я хочу отдать тебе всю мою любовь…» Но ему этого не нужно. Во всяком случае, сейчас. Единственное, что она могла сейчас сделать, — это своими поцелуями и страстной реакцией своего тела показать ему, что она чувствует.
Ее руки скользнули по его груди к плечам, и она прошептала его имя.
Он тихо застонал:
— Да. Прикоснись ко мне! Господи! Прикоснись ко мне!
Она судорожно задышала, когда его руки проникли под ее топ.
— Ох, — шептала она, — о Алекс!
— Ты такая горячая, — услышала она его нетерпеливый шепот, — Такая нежная. Ты словно создана для меня. Для всего этого.
Она застонала, когда он теснее прижался к ней.
— Подожди, — взмолилась она.
Слегка отстранившись, она расстегнула пуговицы на его рубашке. Алекс не отрывал от нее глаз, взгляд его был темным и непроницаемым. Когда рубашка наконец распахнулась, он сдернул ее и бросил на пол.
Грудь его была широкой, с сильными мышцами и с легким пушком песочных волос.
Она подняла на него глаза.
— Ты красивый, — сказала она тихо.
Щека его слегка дернулась.
— Правда?
— Да. — Она склонила голову и прижалась губами к его коже. Под ее поцелуем быстро забилось его сердце.
— Уитни. — Он взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза. — Ты правда этого хочешь?
Краска залила ее щеки, но она встретилась с его взглядом, не отводя глаз. — Да. Его щека снова задергалась.
— Несмотря ни на что?
Она поняла, что он имел в виду. То, что произошло между ними девять лет назад, было ужасно. Такое предательство невозможно забыть.
Но разве этот мужчина может быть в ответе за то, что сделал мальчик, которым он был когда-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53