Друг из Глазго прислал мне исключительный солодовый скотч из собственной винокурни — он производит всего несколько сотен ящиков в год, и…
— Водку, — повторил Барон, — «Столичную», «Кристалл».
Последовала неловкая пауза.
— Да, разумеется. Я уверен, что у нас…
— Предпочитаю охлажденную.
— Охлажденную. — Последовала еще одна неловкая заминка. — Да, — сказал Дж. Т., — естественно. — Но теперь в его голосе было что-то такое, чего Уитни не слыхала раньше. — Я скажу своей экономке, чтобы…
— Неразбавленную, и кусочек лимона.
— Конечно. Я уверен, мы сможем… Голос Барона прервал отца:
— Где ваша дочь, Тернер?
— Моя дочь? Уитни — в… она скоро спустится.
— Неужели? — И снова это вызывающее высокомерие. — А я ухе подумал, что она нашла отговорку на сегодняшний вечер.
— Нет, — сказал Дж. Т. поспешно, — нет, сна с нетерпением ждет с вами встречи.
Уитни закрыла глаза: «Отец, как ты можешь!»
— Я полагаю, — продолжал отец, — пока мы ждем ее, мы могли бы заглянуть в мой кабинет. — Его голос набрал силу, тон стал задушевным. Уитни будто видела, как он подходит ближе к своему гостю, возможно, свободным жестом обнимает его за плечи, слегка одаривая улыбкой, полунасмешливой-полудружеской. — «Тайм» писала о вашем интересе к примитивной скульптуре, и раз уж мне принадлежит одна из самых лучших коллекций…
Барон перебил его:
— Та, что вы собираетесь выставите на аукцион Сотби в следующем месяце? — Он засмеялся, так что стало ясно его мнение об экспонатах этой коллекции. — Простите, Тернер, мне это неинтересно.
— Нет? То есть я не это хотел сказать, Барон. Я только подумал…
— Единственное, что меня интересует, так это бумаги, которые я затребовал.
Дж. Т. неожиданно осип.
— Конечно. Но я думал, мы подождем, пока…
— Сейчас!
Ее отец издал сквозь зубы приглушенный звук, который, как знала Уитни, должен был означать довольный смех. Неожиданно она почувствовала, что внутренне даже сочувствует ему.
— Я всегда полагал, что лучше сначала, — сказал он, — предложить человеку свое гостеприимство, прежде чем…
— То, что вы всегда полагали, — возразил Барон ледяным тоном, — не имеет никакого значения. Итак, есть у вас документы или нет?
Уитни затаила дыхание в ожидании. Ну уж теперь-то отец выставит этого наглеца вон. Несомненно.
— Да. — Голос Дж. Т. был тихим. — Конечно. Пройдите, пожалуйста, сюда…
Послышались шаги. Дверь библиотеки открылась, захлопнулась, и Уитни осела по стене.
Из всего, что случилось сегодня, ничто так не потрясло ее, как сцена, только что разыгравшаяся этажом ниже.
«Мы должны показать ему, что ни за какие деньги он не сможет купить себе положение, которое принадлежит Тернерам от рожденья», — вспомнила она слова отца.
Она поняла, что Дж. Т. собирался сделать. Он всегда был мастером утонченной издевки. Уитни видела это сотни раз. Он был безупречным хозяином, и никому бы в голову не пришло обвинять его в намеренном унижении гостей надменной щедростью.
Но, похоже, в этот раз отец недооценил своего противника. Такому человеку, как Александр Барон, совершенно наплевать на эту утонченность. Игра, в которую он сыграл с ней несколько лет назад, вовсе не была утонченной, она была вероломной и отвратительной и тщательно продуманной — совсем как манера его обращения с отцом с момента появления в их доме этим вечером.
Она осторожно двинулась вдоль лестничной площадки в свою комнату, бесшумно открыла дверь и проскользнула внутрь. Как может ее отец быть таким глупцом? Ему следовало бы знать, с кем он имеет дело. В конце концов, Дж. Т. был здесь, когда Александр Барон сделал свой первый бессовестный шаг по этой лестнице. И даже не попытался остановить его.
Раздался стук в дверь, и она вздрогнула.
— Кто там?
Дверь отворилась, и в ней показалась экономка.
— Ваш отец просит вас спуститься к обеду, мисс. Уитни глубоко вздохнула.
— Скажите, пожалуйста, как вас зовут?
— Перл, мисс.
— Перл. — Она сглотнула. — Перл, пожалуйста, скажите моему отцу, что я… что к…
Экономка прервала ее колебания.
— Ваш отец говорит, что вы должны сделать это, мисс, — прошептала она с заговорщическим видом.
— Нет, — поспешно ответила Уитни.
Она замолчала, и насмешливый голос Александра эхом отозвался у нее в голове: «Я думал, она, вероятно, нашла отговорку на сегодняшний вечер», и неожиданно Уитни поняла, что отец прав, она должна спуститься вниз; и не потому, что он на этом настаивает, а потому, что Александр Барон так уверен, что она этого не сделает.
И не отец играл первую скрипку этим вечером, а Барон. Дж. Т. был всего-навсего второстепенным оркестрантом, он и сам сейчас сознавал это. Барон все рассчитал заранее, точно так же, как несколько лет назад он поставил на кон свою любовную связь с наивной дочерью босса за двадцать пять тысяч долларов. Сейчас он ждет, что она спрячется в своей комнате, а Дж. Т. будет играть роль гостеприимного хозяина усадьбы.
Как он, должно быть, смеется! Но нет, ему не удастся одурачить Тернеров дважды.
— Мисс?
Уитни посмотрела на экономку.
— Все в порядке, — сказала она быстро. — Скажите моему отцу… скажите ему, что я спущусь через несколько минут.
Когда она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, ее сердце бешено билось.
«Мы покажем ему, что ни за какие деньги он не сможет купить себе положение, которое принадлежит Тернерам от рожденья».
Если бы она верила в эту чепуху, как верил ее отец!
Но ведь не обязательно во что-то верить, чтобы одержать победу, не так ли? Достаточно презрения, которое она питает к Александру Барону. И все, что ей сейчас нужно, — это подходящее платье, холодный блеск жемчугов ее матери и те утонченные уловки, к которым, по ее наблюдениям, отец годами прибегал по отношению к менее удачливым соплеменникам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53