В нашем совместном предприятии начинался сложный период. Благодаря Феликсу мы ощутимо продвинулись вперед, но вместе с тем — оторвались друг от друга. Его советы по-прежнему были ценны, но уже не он определял расклад сил, не он находился в эпицентре событий и правил бал… Слишком многое теперь зависело от меня… Мы оба понимали, что может наступить момент, когда Феликс окажется лишним и мне захочется избавиться от него. Он знал, что достаточно обезопасил себя на этот случай. Так же, как знала и я, что, соверши я попытку оторваться от своего учителя, все мои достижения окажутся под угрозой. Все-таки я была хорошей ученицей.
Я выдержала его взгляд, давая понять, что нашему сотрудничеству ничего не грозит.
— А вот и кофе, — сказал Феликс и принялся за эспрессо. — Не боишься, что Алена с подругами придет сюда? — спросил он, улыбаясь.
— Нет, — ответила я. — Мне даже интересно посмотреть на них.
— Помнишь, Катя просила в ресторане о помощи?
— Да!
— Похоже, Вадим ей помог. Она будет делать женское ток-шоу. Без подстав.
— Что это значит?
— Участницы будут настоящими — не актрисы.
— Это хорошо или плохо? — спросила я.
— По-моему, глупо. Реальные люди не слишком управляемы. Я бы на ее месте не стал иметь дела со стихией.
— Ты любишь управляемых, я знаю, — заметила я. Он усмехнулся моему намеку:
— Называй, как хочешь… Но если говорить точнее, предпочитаю вдумчивых актеров, которые способны выучить текст, понять сверхзадачу и быть органичными. Это я о ток-шоу.
— Я поняла…
Феликс отправился со мной по магазинам. Цель поездки — купить пару недорогих, но достойных вещей — была достигнута через полтора часа. Помимо брючного костюма Феликс посоветовал купить скромный, без излишеств пеньюар, объяснив мне, что это как раз та вещь, которую, в отличие от костюма, вполне уместно оставить в квартире. Пеньюар был мил, тонок, изящен — ненавязчивое напоминание обо мне, если вдруг такое понадобится.
После кафе и всех покупок у меня оставалось двести долларов.
— Кстати, — сказал Феликс, — у меня кончаются деньги…
Я молча протянула ему двести долларов. Он вытянул одну бумажку, заметив:
— Все не надо. Это верни Вадиму.
— Для него сто долларов…
— Как для меня три рубля, — закончил Феликс. — Знаю. Но я ведь стараюсь не для него, а для тебя… Это плюс, понимаешь?.. Отсутствие интереса к его деньгам.
— Да.
— Только не клади их назад. А отдай ему в руки.
Так я и сделала, вызвав вспышку нежности у Вадима. В тот вечер он задержался и уехал гораздо позже, чем накануне, взяв с меня обещание остаться ночевать.
Я не стала звонить Феликсу, не стала никуда ездить. Весь день я провела одна, воображая себя хозяйкой этой роскошной квартиры. Одну из комнат я назначила детской, мысленно расставила в ней мебель для Сережки, собралась наполнить ее мягкими игрушками, но вовремя спохватилась, что мягкие игрушки — это развлечение Алены, оно будет напоминать Вадиму о главном доме, и решила ограничиться компьютером для сына… Конечно, это была игра — игра в то, как мы живем с ним вместе, но я уже знала, как много может изменить энергетика желаний.
Мне очень не хватало Сережки, очень! И еще мне недоставало моих записок, они лежали где-то в недрах издательства вместе с рукописью Феликса. Конечно, я могла бы выйти и купить бумагу, ручку, но писать мои записки в квартире Вадима было небезопасно. Каждый день приходила прислуга. Каждый вечер здесь бывал Вадим.
Мне приходилось ограничиваться лишь внутренними записями, если такие бывают. Я слонялась по квартире и рассказывала самой себе обо всем, что происходило, и о том, что могло бы происходить. Воображала, как Вадим, выйдя из банка, садится в свой джип, бросает водителю:
— На квартиру. — И джип летит по вечерней Москве.
Наверное, он позвонил Алене — предупредить, что задержится. Сказал ей что-нибудь вроде:
— Неожиданно возникли дела…
Я представила себе, как Алена сидела за столом. Дети ужинали, Зина подавала горячее.
— Хорошо, дорогой… — сказала Алена в трубку. — Зина оставит твой ужин в микроволновке…
— Не надо… Я перехвачу что-нибудь в ресторане…
— Да. Так будет лучше… Целую тебя, дорогой. Пока.
Алена беззвучно положила трубку радиотелефона на стол. На нее вопросительно смотрела Настя.
— Папа занят… — пояснила Алена свой телефонный разговор.
— Почему ты не спросила, чем?
Только так могла отреагировать Настя, которая, судя по рассказам Зины, была резкой девчонкой, любившей делать неожиданные заявления и задавать неудобные вопросы.
Алена растерянно помолчала, а потом сказала строго:
— Настя!.. Почему я должна спрашивать?.. Наверняка Алена вышла из-за стола. Как еще она, воспитанная, цивилизованная женщина, могла среагировать на неприятное замечание?.. Наверняка она ушла к себе. И — я надеюсь — ей стало тревожно и не по себе…
Когда приехал Вадим, я лежала в новом пеньюаре на кровати, свернувшись калачиком. Конечно, я не спала. Я знала, что со стороны была трогательной и беззащитной, и хотела, чтобы Вадим тоже увидел это.
Войдя в спальню, он постоял у порога, потом подошел к кровати — я слышала его шаги. Он положил что-то рядом со мной на подушку, снова замер, а потом его рука осторожно тронула меня за плечо.
Я открыла глаза и увидела улыбающееся лицо Вадима.
— Привет, — прошептал он. — Ты уже не одна.
— Вижу… — сонно ответила я и, обхватив руками его шею, потянула Вадима к себе.
Он поцеловал меня, и я почувствовала, как он соскучился. Потом он сказал:
— Нас трое.
— Трое?! — повторила я, не в силах сдержать испуга.
Я резко поднялась, зачем-то оглянулась на дверь, не в силах понять, кто третий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57