Нет, нет, это, скорее всего, было место, где он изредка оставался ночевать, если приходилось работать допоздна, чтобы не ехать за город и не вставать затем с утра чуть свет.
— Хотите вина? — спросил Вадим.
— Наверное, да… С удовольствием… Спасибо…
Он откупорил бутылку вина — выдержанное, тяжелое, оно заполнило бокалы, медленно переливаясь в них. Мы молча сделали по глотку.
Было невыносимо душно — не оттого, что квартиру давно не проветривали, это было наше с ним волнение. Вадим, словно я попросила об этом вслух, настежь распахнул окно, оглянулся на меня… Вот сейчас, поняла я. Но он, посмотрев на меня в упор, отвел взгляд… Надо было срочно что-то сделать, нужен был какой-то шаг, толчок… Но не бросаться же к нему с поцелуями… Я была, конечно, веселой и беспечной, но не глупой… О глупости Феликс ничего не говорил…
— Я еще не знаю, чем буду заниматься, — сказала я наобум. — Но точно знаю, что мне нравится.
— Что? — обрадовавшись, спросил Вадим.
— А вы не будете смеяться? — улыбнулась я, склонив голову к плечу.
— Нет…
— Мне нравится писать… рассказы… Может быть, напишу роман…
Он кивнул. И я замолчала, с ужасом чувствуя, что возникшее напряжение вот-вот начнет ослабевать, участившийся пульс вернется в норму, и нити, протянувшиеся между нами, провиснут от долгого ожидания, от нерешительности Вадима… Я не знала, что мне делать, как спасти ситуацию…
— Пейте вино… — сказал Вадим. — Тогда, в ресторане, вы так и не выпили…
— Да… — вспомнила я. — У меня разбился бокал…
Я посмотрела на бокал в своей руке. Несколько дней назад он сыграл немалую роль в моем знакомстве с Вадимом. И я мгновенно, ничего не формулируя, решила повторить этот номер «на бис». Я разжала пальцы. Бокал выскользнул и разбился, вновь обдав красными брызгами мои ноги и юбку.
И, как тогда в ресторане, Вадим вздрогнул, словно очнулся, и шагнул ко мне. В следующую секунду время сжалось, застыло, а потом рвануло вперед неровными пугливыми скачками. Я помню, как мы целовались, потом — оказались в постели. Я не помню, как это было: хорошо или плохо, чувствовала ли я себя счастливой. Скорее, все, что происходило, было похоже на преодоление преграды, стоявшей между нами, как стена. Мы оба разрушали эту стену — не знаю, как Вадим, но лично я — зажмурившись от страха и стыда: момент, когда осуществлялись мои тайные планы, был самым мучительным для меня, потому что я не могла себе позволить быть собой — мне предписывалось оставаться трогательной и беспомощной девочкой и испытывать ее чувства, столь далекие от моих истинных.
…Потом мы сидели на ступенях лестницы, ведущей со второго этажа, где находилась спальня, пили из высоких стаканов свежевыжатый апельсиновый сок (я пила этот напиток впервые). Мы ни о чем не говорили — сидели рядом, улыбались, прикасались друг к другу, расслаблено целовались… Было хорошо и спокойно…
— Мне надо ехать… — тихо сказал Вадим.
— Сейчас, — с готовностью отозвалась я. — Я быстро оденусь…
Вадим покачал головой, прикоснулся губами к моему виску и проговорил:
— Оставайся.
Я замерла. Это было больше, чем удача — это уже походило на победу. Мою победу: Вадим не хотел расставаться со мной!.. Я помедлила с ответом:
— Без тебя?
— Я приеду завтра… С утра — не пугайся — придет женщина прибраться… Привезут продукты… Деньги у тебя есть?
«Кончаются!» — чуть было не выпалила я. Но вовремя вспомнила о том, что беспечной девочке-яхте вряд ли был бы приятен такой вопрос возлюбленного «сразу после».
Я отвернулась. Сжала губы. В глазах зарождались слезы жалости к беспечной девочке, которую так несправедливо обидели… Вадим заглянул мне в лицо.
— Ну, что ты, малыш… — испуганно сказал он. — Я не хотел тебя обидеть… В этом нет ничего оскорбительного… Ты мне веришь?
Я молчала.
— Ну?.. Веришь?..
Я кивнула ему, прикрыв глаза. Из-под ресниц все- таки выскользнули две слезы.
Вадим обнял меня, прижал к себе с такой нежностью, что я на секунду позавидовала беспечной девочке.
— Ну, все, все… Успокойся…
Я успокоилась не сразу, но и не стала слишком затягивать этот процесс. Вадиму нужно было уходить — не стоило нарушать его планы. Любые неудобства, связанные со мной, косой взгляд или осторожный вопрос жены могли омрачить его мысли обо мне.
У двери мы ненадолго задержались — Вадиму не хотелось уходить…
Проводив его, я поднялась на второй этаж в спальню и прилегла. Мне надо было многое обдумать, но я заснула почти мгновенно. Засыпая, успела только подумать о Феликсе: интересно, как он среагирует, когда я расскажу ему о подробностях нашего первого свидания с Вадимом?..
Наверное, поэтому Феликс и приснился мне. Мы были на какой-то набережной, не виденной мной прежде. Шел снег. Феликс молча смотрел на меня и плакал. Мне было больно, тоскливо, но я почему-то знала, что ничем не могу помочь ему и мы встретились в последний раз…
Я проснулась от странного звука, доносившегося откуда-то снизу. Полежав немного с открытыми глазами, я вернулась из печального сна и сообразила, что нахожусь в квартире Вадима, уже день — сквозь шторы пробивались лучи, образовывая на паркете неровные полоски, словно солнце расписалось в том, что все, случившееся со мной, явь… Внизу гудел пылесос — видимо, как и говорил Вадим, пришла женщина навести порядок.
Не торопясь, я приняла ванну, оделась, а потом спустилась вниз. Мрачноватого вида женщина чистила ковер в гостиной. Я задумалась о том, как это принято у богатых — просто ли здороваются они со своей челядью или же, напротив, считают своим долгом разговаривать с простыми людьми?.. Ответа я не знала и потому, просто поздоровавшись, прошла на кухню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57