Но ей не хотелось чернить его или наносить удар сзади. Между тем Нил нанял легендарного и известного Френсиса Алоисиса Гарригана, по прозвищу "Сильвер Фокс", адвоката с широкой клиентурой, начиная от президента Соединенных штатов и кончая главой господствующей мафии. Следуя совету Гарригана, Нил созвал пресс-конференцию и сделал свой вклад в биографию Джинни. Он заявил что чрезмерно болезненно переживает случившийся факт, поэтому просит представителей прессы быть осторожными в своих суждениях и выводах и до конца оставаться порядочными. Он сказал, что, к великому своему огорчению, причисляет себя к компании мужчин, которые остались в дураках, ослепленные красотой прекрасного женского личика. Да, он целиком отдался своей любви к Вирджинии Делайе и делал все, чтобы обеспечить ей и ее дочери безбедную жизнь. Но это не удовлетворило Джинни и тогда, по ее настоянию, он открыл ей собственный бизнес. У нее нет причин жаловаться на него.
С помощью Гарригана он вылепил образ великодушного и благородного человека, обманутого корыстолюбивой и коварной женщиной.
Когда пресс-конференция закончилась, Вилли обуревали сомнения – правильно ли она поступила, убедив Джинни не делать публичных заявлений и объяснений. Теперь уже поздно было выступать в свою защиту. Все, что они могли сейчас делать, – это отрицать полуправду. Заявление в прессе выглядело бы смешным после этой пресс-конференции. Вилли решила отказаться от примитивной тактики открытой борьбы. При всей своей принципиальности и непреклонности, Вилли не могла не отдать должное Гарригану, который, возможно, сумел бы создать более благоприятную атмосферу для защиты Джинни, чем Кен Харпер.
Ее сомнения усилились после первого же дня заседания суда. Оно прошло неудачно как для Джинни, так и для ее адвоката. Эта ситуация напомнила Вилли аналогичную, которая сложилась много лет назад в Белл Фурше. С той лишь разницей, что тогда ее мать была бедной, измученной, напуганной, никому не известной женщиной – легкой добычей для дешевого адвоката. Сейчас она имела несколько иной статус, у нее был хороший адвокат, но все по-прежнему складывалось не в ее пользу.
Вилли и Кен решили, что Джинни следует отказаться от суда присяжных. После того, как пресса создала ей негативный имидж, Вилли решила отдать будущее своей матери в руки судьи. Она знала, что, исходя из конкретных обстоятельств, судья имеет право вынести вердикт "невиновна", если даже бесспорно то, как в случае с Джинни, что она умышленно решилась на двоебрачие.
Для Кена Харпера начало тоже было неудачным. Его восприняли как выскочку, который приехал в Палм-Спрингс, чтобы приумножить свою популярность как защитника либеральных и радикальных принципов.
У судьи была хорошая репутация. Он слыл справедливым человеком. Но даже в его отношении к адвокату Джинни чувствовалась предвзятость. Когда Кен попросил у суда разрешения вызвать в качестве свидетелей Лауру и еще несколько человек из обслуживающего персонала местного клуба, которые знали Джинни еще до ее замужества, судья поддержал окружного прокурора, который счел их показания бессмысленными, и отклонил просьбу Кена.
Этим самым был упущен шанс показать, что Джинни не алчная хищница, а обыкновенная труженица и хорошая мать, которая, к счастью, или к несчастью, приняла предложение богатого члена клуба.
Позже Вилли отвела Кена в сторону и сказала:
– Вам не кажется, что идет движение по инерции? Складывается впечатление, что у вас не осталось шанса защитить вашего клиента.
– Не знаю, Вилли, – Кен покачал головой. – Может, вы хотите поискать другого адвоката? Судья не упустит возможности унизить меня. Мне кажется, он специально отклоняет все мои предложения. У меня будто связаны руки. Я не хочу сослужить вашей матери плохую службу, но давайте взглянем правде в глаза – она пошла на двоебрачие...
Вилли прекрасно это понимала. Как и в прошлый раз, все обстоятельства складывались против ее матери. Последствия процесса могли быть самыми удручающими. Спасти Джинни от тюрьмы – это только полдела. Главной целью Вилли было признание невиновности ее матери и несправедливости обвинения. Необходимо это было, главным образом, для того, чтобы расплатиться с Нилом. Вилли надо было любым способом заставить суд выслушать, какой на самом деле была жизнь Джинни. Если бы суду открылась действительная жизнь матери, а не та, которую нарисовал Перри! Но для этого нужны были существенные доказательства. И только в одном месте Вилли могла добыть их.
– Делайте все возможное, – попросила она Кена. – А я первым же самолетом полечу в Южную Дакоту. Там я обязательно найду то, что нам нужно.
Два драгоценных часа Вилли провела в здании окружного суда. В одной из комнат под пытливым взглядом клерка она ожидала копию судебного разбирательства о разводе, которое Джинни прервала когда-то. Затем, вернувшись в аэропорт, она в течение пяти часов изучала этот документ в ожидании самолета в Лос-Анджелес. С каждой прочитанной страницей росло ее негодование. Она представляла себе, что должна была чувствовать ее мать в те ужасные дни. Вилли словно видела ее – молодую, наивную и испуганную. Она говорила правду, а ее слова выворачивались наизнанку и использовались против нее самой. Она казалась отверженной в здании законного суда. Это был документ, который Кен может представить как доказательство ее реальной жизни.
Когда Вилли вернулась домой, то узнала, что в ее отсутствие их посетил Френсис Алоисис Гарриган. Он предложил Джинни взять "Серебряный экран" в аренду, на что согласен мистер Коркоран, человек широкой и доброй души, как выразился адвокат, и притом совсем не мстительный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164