Вилли молчала. Она отчетливо ощущала печаль и опустошенность, поселившиеся в этом доме, где ее родители когда-то любили друг друга.
Ее привлек звук телевизора, по которому транслировали футбольный матч. Игроки команд бегали с мячом, пытаясь забить заветный гол. Яркий пример добровольной баталии, где можно выиграть. В борьбе же между ее родителями победителей быть не могло – они оба обречены были остаться в проигрыше.
Вилли дотронулась до его руки и почувствовала ее грубость и неотзывчивость.
– Папа, я прошу за себя, не за нее, – сказала она. – Брось все это. Пожалуйста, папа...
Казалось, что ее слова дошли до его сознания. Он накрыл ее руку своей. Она почувствовала, как тепло пробежало по ее телу.
– Видит Бог, я никогда не хотел ранить или обидеть тебя. Способ, который я выбрал, предназначен для нее, и только для нее. Но я просто был...
Он замолчал и отвел глаза в сторону. Она ждала продолжения, но он долго сидел, не двигаясь и не говоря ни слова. Она тоже молчала, давая ему возможность найти решение, которое устроило бы их всех.
Он резко встал и подошел к старому шкафу, чтобы налить себе выпить.
– Я подумаю над этим, – хрипло сказал он.
Вилли облегченно вздохнула. После стольких лет, наполненных злостью и горечью, появилась надежда на примирение.
– Означает ли это "да"? – спросила она с волнением.
– Это означает, что я подумаю над этим, – грубо произнес он, стоя к ней спиной. – Я сообщу тебе. А теперь уходи, дитя мое.
На секунду Вилли замерла в нерешительности. Продолжать ли настаивать на своем или перешагнуть через пропасть, которая лежала между ними и попытаться навести новый мост? Он выглядел таким одиноким со своим стаканом в руке, пристально всматривавшийся в окно.
– Спокойной ночи, папа, – сказала она мягко и вышла из хижины.
Прежде чем направиться к машине, она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на дом своего детства, который она покинула много лет назад.
Когда Вилли приехала в Палм-Спрингс и увидела изможденное лицо матери, она поняла, как та переживает.
– Как дела? – нетерпеливо спросила Джинни. – Ты виделась с отцом? Что он сказал?
– Он сказал, что подумает и известит нас о своем решении.
Вилли очень хотелось сказать что-нибудь утешительное, но она не хотела обманывать мать, вселяя в нее напрасные надежды.
– И это все? – спросила Джинни тоном, полным опасений.
– Все, что мы можем сделать, – это сидеть и ждать. А где Нил?
– Он уехал на пару дней по делам. Я представить не могу, что он сделает, когда узнает обо всем.
– Расскажи ему сама. Постарайся, чтобы он понял, как это произошло. И если папа будет снова тебе угрожать, Нил сможет помочь тебе. Если же он отвернется от тебя, то это тоже многое прояснит.
– Я не могу рисковать, – воскликнула Джинни. – Он не поймет и не поможет. У нас не все так хорошо, как кажется. Если он узнает, что наш брак недействителен, он... выгонит меня. О, Вилли, что мне делать!
Снова Вилли испытала знакомое чувство вины перед матерью. Она слишком мало внимания уделяла ее замужеству. Если бы она была уверена, что Джинни будет лучше без Нила... Сама Вилли очень изменилась за последнее время. Раньше она была просто рассерженным ребенком, но теперь она полностью определилась в желании защитить свою мать. Она должна использовать свои способности и знания, иначе ее работа вообще потеряет смысл. Она твердо знала, если Нил, так же, как и Перри, захочет выгнать Джинни, ему не поздоровится.
Уставшая и обессиленная, Вилли легла в кровать. Но ее мозг продолжал работать, перебирая все наихудшие варианты, какими могла закончиться эта история. Сон пришел к ней на рассвете, беспокойный сон.
Ей снилось, что они с Джеддом скачут на лошадях вдоль склонов гор, которые окружали особняк Фонтана в Палм-Спрингс. Они улыбались и были счастливы. Джедд касался ее рукой, как будто хотел снять с нее одежду.
Потом все изменилось. Она скакала в темноте, вокруг вырисовывались неясные очертания остроконечных холмов. Она спешила, словно от этого зависела ее жизнь. Оглянувшись через плечо, увидела человека в черной маске, догонявшего ее на лошади. Ее охватил ужас, было ясно, что, как бы она ни торопилась, он все равно ее настигнет.
Она слышала раскаты грома, чувствуя, как поднимается над лошадью в такт скачке ее тело, а руки наливаются свинцовой тяжестью. Потом молния осветила лицо преследователя. Это был ее отец.
Она стала изо всех сил колотить его руками в грудь, и он упал на землю. Он лежал тихо и спокойно, но это уже был не Перри. Это был Мэтт.
Хуже всего было ожидание и неведение. Она винила себя за то, что отступила и не закончила разговор с отцом. Ей следовало более точно выяснить его намерения.
Она знала, что, согласно закону, обвинение, выдвинутое против Джинни, должно быть подано в Южной Дакоте.
Преступление двоебрачия было совершено в Калифорнии. Попытается ли Перри или его адвокат убедить местную власть дать разрешение на рассмотрение дела против Джинни, или они постараются связаться с Нилом и выкачать из него деньги.
Она заранее ненавидела того адвоката, который мог посоветовать отцу действовать так жестоко и безобразно. Это мог сделать только циничный человек, готовый извратить закон ради денег.
Когда Вилли размышляла в очередной раз над этим, зазвонил телефон. Она услышала голос Перри. Он сказал, что все обдумал и сообщает свое решение.
Оно прозвучало, как удар молнии среди ясного неба.
Открыв утреннюю газету, которую назвал отец, Вилли прочла заголовок и сжала руку в кулак. "Женщина, которая опозорила себя двоебрачием и корчит из себя светскую даму". Ниже была фотография Джинни на открытии "Серебрянного экрана".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164