Это наш единственный шанс.
Вилли поняла, что у нее нет выбора, она должна пойти навстречу Джинни.
– Хорошо, мама. Я завтра же поеду к нему, а на обратном пути заеду в Палм-Спрингс. – И, хотя она совсем не была уверена в положительном результате своей миссии, она сочла необходимым добавить: – Не беспокойся, мы пройдем с тобой и через это, как делали всегда.
Ее слова немного утешили Джинни.
– Спасибо, милая. Мне стало чуть спокойнее. Вилли знала, что ей не заснуть после такого разговора.
Всю ночь напролет она ходила по комнате, обдумывая сложившееся положение и пытаясь найти хоть малейшую зацепку, чтобы чувствовать себя уверенной. Она старалась представить себе выражение лица Мэтта, когда он услышит обо всем. Рассказав ему эту историю, ей придется покинуть Вашингтон вместо того, чтобы праздновать их свадьбу. Их брак сейчас просто невозможен.
Отчаяние сменилось злостью. Как посмел Перри так поступать после всех несчастий, которые он уже причинил им. Его преследования превратили их в настоящих беглецов. Как мог он добавить к списку своих преступлений еще и шантаж?!
Впервые в жизни Вилли почувствовала к нему смертельную ненависть, и, если бы она сейчас видела его лицо, слышала его гнусные требования, один Бог знает, что бы она с ним сделала за все беды, которые он им причинил.
ГЛАВА 15
Она смогла бы понять Мэтта, если бы он отказался от своего решения жениться на ней после того, как узнает ее историю. Разве возможно для него связать свою жизнь с молодой женщиной, мать которой состоит в двойном браке? Ведь в любой момент это преступление может раскрыться. Однако Мэтт принял это сообщение спокойно, не сделав даже попытки отказаться от своего решения. Он не переставал удивлять ее. Его стойкость была подобна скале, за которой она, окруженная опасностями, находила спокойствие и защиту.
Она стояла у камина в его библиотеке, и когда закончила свой рассказ, он взял ее за руку. На его таком знакомом и все еще красивом лице она не прочла ничего, кроме сострадания и беспокойства за нее.
– Чем я могу тебе помочь? – был первый его вопрос.
Хотя Вилли еще не разработала конкретный план своих действий, она только прикидывала его в уме, в одном она была уверена абсолютно – Мэтта она не вмешает в это дело. Месть и ненависть ее отца, прошлое ее матери, ее невольное соучастие – все это не должно коснуться ни одного знакомого ей человека.
– Это моя проблема, Мэтт. Она была моей еще до того, как мы встретились. Я больше не могу бежать от этого, и я не позволю ему разрушить то, что мы создали.
С твердостью и убежденностью, которых она на самом деле не испытывала, Вилли сказала, что ей придется уволиться и возвратиться в Палм-Спрингс, чтобы, наконец, покончить с тем, что давно требует развязки. Со свадьбой, конечно, придется подождать.
Мэтт попытался спорить с ней, используя все свое красноречие. Он сказал, что она правильно поступает, решив помочь матери, но она не должна винить себя за то, что произошло с ее родителями.
– Давай поженимся сегодня, – настаивал он. – Я могу устроить это. Моя любовь и верность помогут тебе справиться со всеми трудностями.
Но Вилли стояла на своем. Роль Мэтта как арбитра страны и интерпретатора закона была важнее их личной судьбы. Это было время, когда страна переживала моральный кризис, который коснулся и здания правосудия. В такой момент к избранникам народа и лидерам страны предъявляются особые требования. И если сейчас судья Верховного суда позволит себе жениться на женщине, выросшей в семье, где был нарушен закон, тем более касающийся брака и семьи, это сильно ударит по его репутации. Пойдя на поводу у своих чувств, Мэтт может сильно поплатиться за это. И не только он. Его могут лишить должности, и тогда его либеральный голос будет сброшен со счетов, в то время как его гуманное мировоззрение и безупречная нравственность так нужны людям.
Высказав ему все эти аргументы, Вилли в конце добавила:
– Когда все уладится, я снова прилечу к тебе, и мы поженимся. Я обещаю... ничто больше не остановит меня.
Скрывая свою грусть, Мэтт пытался улыбаться, провожая ее.
– Ловлю тебя на слове. На этот раз я буду тем, кто возбудит против тебя судебное дело за нарушение обещания.
Вилли припарковала взятую напрокат машину у обочины немощеной дороги у склона горы. Она вышла из нее и долго стояла на ночном холоде, пока не замерзла. Ее тело будто налилось свинцом, и она с трудом заставила себя двинуться по длинной пустынной дорожке к небольшой хижине.
Подойдя к грубой необтесанной дубовой двери, она услышала звук работавшего в комнате телевизора. Постучав, она подождала. Потом снова постучала, но дверь никто не открывал. Повернув ручку замка, она открыла незапертую дверь и вошла.
На нее пахнуло смесью пригоревшего жира и дешевого спирта. Потом, в свете одинокой тусклой лампы, стоящей в углу, она увидела его. Весь седой, казавшийся изможденным непосильным трудом, в выцветших рабочих брюках и рубашке в пятнах, он лежал на старом порванном диване. Он посмотрел на нее мутным взглядом.
– Кто вы? – спросил хриплым от алкоголя голосом.
– Здравствуй, папа.
Перри приподнялся на локтях и недоверчиво прищурился, как будто перед ним стояло привидение.
– Вилли? – Его голос перешел в шепот, когда он еще раз повторил ее имя. – Вилли...
– Да, папа, – сказала она, почувствовав, как странно ей произносить это слово.
Он некоторое время молчал, потом вдруг оживился, Как будто не было стольких лет разлуки, тревог и разбитого сердца. Он стал суетливо сыпать словами.
– Неужели это ты, моя маленькая Вилли. Входи же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164