– Лучше, чем за любую другую работу, и сколько угодно времени остается для занятий.
Кей уже пожалела о своей неуместной откровенности, но не могла различить и тени неодобрения на лице женщины.
Лора улыбнулась, как бы почувствовав смущение Кей. – Довольно необычный способ для молодой девушки платить за учебу. Но опять, многие ли обладают истинным даром и соответствующим темпераментом для подобной работы? Правильно это или нет?.. На это я отвечу, когда буду знать – вы используете это занятие, чтобы выжить, или наживаются на вас? Скорее всего, проблема именно в этом!
Но Кей хотела знать, услышать не просто профессиональное суждение психиатра, а личное мнение Лоры Кук.
– Сказали бы вы то же самое своей дочери?
– У меня нет дочери. Но если бы и была, думаю, что я считала бы точно так же.
Волна облегчения затопила душу Кей. Она почему-то была уверена, что дружба с этой умной доброжелательной женщиной сыграет большую роль в ее жизни, намеревалась завоевать хорошее отношение Лоры к себе. Собственно, Лора Кук была чем-то вроде матери, такой, какую всегда хотела иметь Кей.
ГЛАВА 20
Кей шагала по хрустящему февральскому снежку, просматривая письма, вынутые утром из ее почтового ящика в здании студенческого объединения. Счета из книжной лавки колледжа и финансовой компании за взятую в кредит машину, ежемесячное банковское уведомление, записочка от Митча, с обратным адресом чикагской торговой фирмы, в которой он сейчас работал, как всегда, всего несколько строчек, с сообщением об очередном повышении жалования и просьбой приехать в Чикаго, помочь ему потратить денежки. После разрыва, спровоцированного отцом Митча, последовал долгий период отчуждения. Но когда снимки Кей появились в «Томкэте», Митч разыскал ее и рассказал, как расстроился, узнав, что ей приходится делать такие вещи, чтобы заработать на жизнь. Митч предложил Кей сколько угодно денег взаймы, и, хотя она отказалась, все-таки несколько раз они пили вместе кофе.
После ее отъезда Митч всего однажды побывал в Балтиморе, по пути в Нью-Йорк, куда ездил по делам. Встреча получилась напряженной – Митч напомнил Кей о том, что они могли бы пожениться, и хотя говорил почти небрежно, в голосе явно звучали серьезные нотки. Кей не хотела рвать дружбу, но ясно дала понять, что, если существует хоть какой-то шанс на что-то большее, придется подождать. С тех пор каждые несколько недель она получала от Митча короткое письмецо. Он хвастался, что, работая на коммерческой бирже, уже сейчас зарабатывает двести тысяч долларов в год. Почему бы ему не помочь Кей? Но девушка не хотела рисковать, одалживаясь у Митча. Деньги слишком много значили для него – он не собирался их давать, не ожидая ничего взамен, а то, чего он желал получить, Кей не хотела дарить.
Просмотрев на ходу письмо Митча, Кей наткнулась на длинный белый конверт официального вида, тоже с чикагским обратным адресом:
«Блейн, Кессел, Джеррити и Андре».
Кей отметила, что фирма располагалась в самом престижном административном здании в деловой части города – стадесятиэтажном небоскребе «Сиэрс Тауэр». Незнакомые имена. Похоже на юридическую фирму. Охваченная дурным предчувствием, Кей остановилась и разорвала конверт. Письмо было коротким и без лишних подробностей:
«Дорогая мисс Уайлер!
Я являюсь представителем истца по иску А. Д. Смайт – против Р. Уайлера. Необходимо ваше присутствие в качестве свидетеля в данном процессе. Пожалуйста, позвоните в офис за наш счет, чтобы договориться о даче письменных показаний до судебного заседания».
Письмо было подписано партнером фирмы Виктором Кесселом. Похоже, отца вызывают в суд по гражданскому иску. Но кто этот Смайт? И почему адвокату истца потребовались показания Кей?
Кей скомкала письмо и сунула в карман. Она не желала иметь ничего общего с отцом. У него нет места в ее новой жизни, жизни, которую она с таким трудом создала. Если она не ответит, сделает вид, что никакого письма не получала, – обойдутся и без нее.
Но перестать думать об этом Кей не могла. Неприятная мысль занозой сидела в мозгу, не давая сосредоточиться на занятиях. К концу дня она отправилась к междугородному телефону-автомату в здании студенческого объединения и попросила соединить ее с Чикаго, за счет абонента. Стоило Кей сообщить свое имя, трубку немедленно взял адвокат Арнольд Джиллием.
– Я получила письмо от некоего Виктора Кессела, – сказала Кей, – и хотела бы побеседовать с ним.
– Я один из поверенных, занимающихся делом Смайт, – пояснил Джиллием в обычной сухо-официальной манере адвокатов, монотонно и слегка в нос.
– Передо мной лежит копия письма, мисс Уайлер. Полагаю, вы звоните, чтобы договориться о даче письменных показаний?
– Не уверена, что правильно понимаю вас.
– Дача письменных показаний – это заявление, сделанное свидетелем в письменной форме перед началом процесса. Оно содержит ту же информацию, которую вы дадите в суде, но если мы будем иметь все ответы на наши вопросы заранее, лучше сможем подготовить дело. Каждая сторона обычно берет письменные показания свидетелей другой стороны.
– Но какую информацию вы желаете получить от меня? Я много лет не видела отца, не разговаривала с ним и даже не знаю этого мистера Смайта, которого вы представляете.
– Миссис Смайт, – поправил неприятный гнусавый голос. – Конечно, вы ее знаете – это миссис Смайт; она была вашей мачехой. Смайт – фамилия ее второго мужа.
Кей молча осмысливала услышанное. Не имея никаких сведений об отце, она, естественно, не знала, что Александра оставила его. Но почему-то Кей даже не очень удивилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174