Я прошел две войны, помнишь? Кроме того, у меня есть красавица внучка, так что мне стоит жить.
— И все-таки нужно вызвать врача, — настаивала Ники. — Вдруг что-то…
— Я займусь этим, когда вернусь в Калифорнию, — пообещал Ральф. — Сейчас есть более важные дела.
Он взял Ники за руку и провел в гостиную. Здесь протянул руку и достал из-под елки сверток, который оставил тут накануне вечером.
— Счастливого Рождества, дорогая, и наилучших тебе пожеланий.
В свертке был голубой кожаный альбом, полный фотографий — солдаты на войне, простые граждане, защищающие правое дело, женщины и дети, чьи лица были омрачены ужасом войны.
— Они некрасивы, — извинился Ральф, — но это моя лучшая работа, и я хочу, чтобы она была у тебя.
Не говоря ни слова, Ники крепко обняла дедушку, желая, чтобы ее подарок был также драгоценен для него. Она протянула ему плоский сверток.
— Это не очень оригинально, — сказала она, пока он развязывал ленточку.
Но когда она увидела, что его глаза наполнились слезами, то поняла, что подарок превосходен. Это была рамка ручной работы, разделенная на три части. В центре была фотография Ральфа Сандемана, каким он был много лет назад, когда его карьера фотожурналиста была в расцвете. С одной стороны была фотография Элл, сидящей в этой самой комнате, молодой, красивой, полной надежды. С другой фотография Ники, когда ей было всего лишь восемь лет, в нарядном платьице.
Ральф трогал фотографию дочери, которую никогда не видел и не знал, дрожащими пальцами.
— Моя малышка, — в его голосе было изумление, — моя Гейбриэл.
Ники ласково погладила его щеку, вытерев слезы.
— Откуда это у тебя? — спросил он, указывая на свою фотографию.
— Я позвонила на фотовыставку в Калифорнию. Сказала им, что хочу удивить своего дедушку. Они помогли мне найти фотографию.
Прижимая подарок к сердцу, Ральф встал и покинул комнату.
Ники хотела было пойти следом, но Хелен остановила ее.
— Он хочет побыть наедине с воспоминаниями, Ники. Дай ему время. — Ники опять села.
— Я горжусь тобой, — сказала Хелен. То, что ты сейчас сделала, показывает, как ты выросла. Что ты многое понимаешь в любви.
«Правда ли это?» — думала Ники.
— Я не забыла о тебе, — сказала она Хелен, протягивая ей обтянутую атласом коробку, наполненную дорогим мылом, ароматизированными солями для ванн, кремами, пудрой.
— Спасибо, Ники. А теперь прими мой подарок и совет. Она подождала, пока Ники распаковала ее подарок — кремовую шелковую блузку с длинными рукавами и высоким воротником, отделанную кружевами ручной работы.
— Просто чудо! — воскликнула Ники.
— Только в том случае, если ты будешь ее носить. Я советую тебе помнить о своей женственности. Ты можешь работать, как мужчина, но ты женщина. Помни об этом.
— Да, мэм, — поддразнила ее Ники, понимая, что Хелен говорит не только о кружевах.
Внезапно за окном послышались звуки веселой рождественской песенки. Ники побежала открывать дверь. Это были Кейт и Тим и целая орава ребятишек, которые пели тонкими голосами. Ники запела с ними, еще раз моля о чуде о том, чтобы у Кейт и Тима появился свой собственный ребенок.
Когда пение кончилось, Ники пригласила всех в дом. Опять обменялись подарками, а каждый ребенок получил носок, полный конфет. Потом певцы поехали дальше, а Ники прошла на кухню, чтобы пригласить всех к столу. Ральф с сигаретой в руке стоял у окна, пристально глядя вдаль.
— Может быть, ты должен бросить это, — сказала она. Ральф рассмеялся:
— И ты тоже? Ну не странно ли, ведь ты выращиваешь табак!
— Не думаю. Я, конечно, не так… радикальна, как Хелен, но, учитывая состояние твоего здоровья, было бы разумно бросить курить.
— Может быть, — согласился он. — Но попробуй бросить после того, как курил сорок лет. Это непросто, Ники. Для меня во всяком случае.
Она хотела еще поговорить с Ральфом, но тут один за другим стали приходить с поздравлениями друзья из кооператива, Джим Дарк и Джоди Макинтайр из соседнего графства. Потом появился Бо с гирляндой, которую сделал из сосновых веток. Он быстро и смущенно преподнес свой подарок. Сказав, что пришел проверить «бьюик», зашагал прочь. Ники окликнула его, но он продолжал идти. Она позвала погромче, но он не остановился. Внезапно у нее появилась идея. Она взяла на кухне маленький бумажный пакет и пошла следом за Бо. Она сказала ему, чтобы он закрыл глаза, а когда он сделал это, она надула пакет и хлопнула по нему. На лице Бо не дрогнул ни один мускул. Потом она громко похлопала в ладоши, но он по-прежнему не двигался. Может быть, Бо не отстает в развитии, а просто плохо слышит? В этом случае ему можно помочь? Что бы это был за новогодний подарок, подумала она.
Стараясь скрыть свое волнение, Ники дотронулась до Бо, давая ему понять, что игра окончена. Он выглядел озадаченным, но последовал за ней в дом, где она дала ему кусок сочного окорока, перевязанный красной ленточкой, такой же, какой жарился у нее на плите. Лицо юноши просияло. Он взял руки Ники в свои и долго не отпускал их. Затем помчался домой, торопясь принести окорок к рождественскому обеду.
Обед, который приготовила Ники, был превосходен. Еда была обычной, но необычным было настроение и компания — включая Джима и Джо. Джим произнес молитву, а Ники добавила: «Аминь!».
После обеда все перешли в гостиную пить кофе и бренди. Ники поставила пластинку. Чуть дрожа, она достала из-под елки подарок Уилла, который он привез раньше. Это была василькового цвета шаль из чудесной английской шерсти. Она набросила ее на плечи, и с ее губ слетел легкий вздох.
Надеялась ли она найти нечто большее в открытке, которая была приложена к подарку, чем просто «Твой хороший друг Уилл»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154