— Звучит так, как будто вы недовольны Хайлендом, — казала Ники.
— Я думаю, что за ними нужно следить. Теперь, когда вы одна из нас, может быть, вы поможете мне убедить некоторых наших фермеров, что Хайленд не заботится о наших интересах.
— Я попробую, — сказала она; ей нравилась идея сотрудничества с ним, так же как и идея поставить Хайлендов на место. Да, я попытаюсь сделать это.
В этот момент рядом с ними появилась весьма привлекательная молодая женщина, на которой было очень открытое деревенское платье.
— У меня есть для вас подарок, — сказала она, предлагая Уиллу пакет, наполненный пачками различных сигарет Хайленда.
Уилл остановился и улыбнулся девушке, явно одобряя ее внешний вид.
— Нет, спасибо, — сказала Ники и, схватив Уилла за руку, потащила его прочь.
Уилл засмеялся.
— Эй, подождите минутку, я пообещал ребятам, что принесу столько образцов, сколько смогу унести…
Ники поняла, что, поддавшись женскому рефлексу, утащила Уилла от соблазна.
— Если вам нужны образцы, — сказала она, — тогда возьмите их вот здесь.
Она подтолкнула Уилла к другой палатке, где пожилая женщина с седыми волосами раздавала пачки с жевательным и нюхательным табаком. Маленькая табличка гласила: «Вам должно быть 21», но Ники обратила внимание на родителей, которые пачками загребали образцы и совали их в руки детям, которым было лет одиннадцать-двенадцать. Когда Уилл обратился к ней с просьбой, она расцвела улыбкой и наполнила ему образцами два пакета.
— Вы определенно имеете успех у женщин, — сухо заметила Ники.
— Это оттого, что я вырос с двумя сестрами, — ответил Уилл.
Ники надеялась, что Уилл расскажет ей о себе что-нибудь еще, но он не сделал этого, а она не стала расспрашивать. Опять не хотела быть, как все.
Когда они устали ходить, то остановились отдохнуть у одной из палаток. Сэндвичи, жареные цыплята, пиво и другие напитки раздавались бесплатно вместе с пуговицами и бейсбольными кепками, на которых были написаны имена спонсоров.
Около полудня Уилл взглянул на часы.
— У меня есть дело, но это займет не больше получаса. Так что не уходите.
Ники согласилась подождать, и Уилл исчез. Через несколько минут она обратила внимание на движение около сцены, которая возвышалась в центре здания. На сцену взобрался круглолицый человек, за ним следовало трио музыкантов. Человек заговорил в микрофон:
— Добро пожаловать, произнес он. — Надеюсь, друзья, что вы хорошо провели время. А теперь я хочу тепло поприветствовать нашего… Уилла Риверса!
Ники в изумлении уставилась на сцену. Почему Уилл не предупредил ее, что собирается сказать речь?
Через мгновение он выбежал на сцену, махая рукой приветствующей толпе. Кроме голубых джинсов и белой рубашки на нем теперь был кожаный жилет и цветной платок, его длинные волосы были наполовину скрыты большой бежевой шляпой. Откуда он ее взял? Теперь Ники вспомнила, что в грузовике сзади стояли какие-то чемоданы. В одном из них, наверное, была и лакированная деревянная гитара.
Уилл взял несколько аккордов на гитаре, и публика стихла.
— Благодарю за теплый прием, — сказал он. — Рад всех вас видеть снова. Я начну с нового номера, эту песню я написал, когда думал о смерти моего отца. Я назвал ее «Некоторые реки глубоки».
Он кивнул музыкантам за своей спиной, и они сыграли вступление, а Уилл начал петь. «Глядя туда, где садится солнце, я вижу тень мужчины, который возвращается домой…»
У Уилла был хрипловатый баритон. Как и сам Уилл, голос был слишком неровным, чтобы быть приятным, но он звучал лирично и естественно. Он пел об отце, который никогда не говорил о любви, но отдавал се другим, когда был свободен от тяжелой работы… Когда Уилл достиг того места, где рассказывалось о смерти отца, глаза Ники наполнились слезами.
Прозвучал последний аккорд, и голос Уилла затих. На несколько мгновений воцарилась полная тишина, а затем раздался гром аплодисментов.
Уилл кивнул в ответ и перешел к следующей песне — балладе. Слушая, как он поет о любви и боли, Ники спрашивала себя, что это — результат поэтического воображения Уилла или его опыта?
Он закончил выступление песней, которая называлась «Фермер Браун». Толпа хлопала и свистела, когда Уилл пел о жизни фермера, выращивающего табак — о маленьких победах и больших потерях.
— Еще! — требовала толпа, и он пел еще, а все ему подпевали. Наконец он взмолился:
— На сегодня у меня все, — сказал он, поднимая руки, чтобы воцарилась тишина. — Кроме того, вас будут развлекать «Кантри Канз». Окажите им такой же прием, как и мне.
Потом он отдал свою шляпу Ники — и внезапно сотня пар глаз уставилась на нее.
— Я и не знала, что вы еще и певец, — сказала она, когда Уилл наконец выбрался из толпы. — А я думала, что вы просто старый добрый фермер.
— Моя семья всегда занималась земледелием. После того как умер отец, кроме меня некому было следить за фермой. А пение я люблю.
— Кажется, вы говорили, что у вас есть сестры. Почему они не занимаются фермой? Или вы считаете, что женщины на это неспособны?..
— Вам не поймать меня, Ники, — ответил Уилл, зная, что она не только дразнит его, но и изучает. — Я был бы не против, если бы ею занимались мои сестры, но у них есть семьи, мужья. Конечно, если бы мама была на двадцать лет моложе и в добром здравии, она могла бы заткнуть за пояс любого мужчину. — Он замолчал и посмотрел на Ники так, как будто увидел ее впервые. — Знаете, — сказал он, — я думаю, что настало время посетить нашу ферму и познакомить вас с мамой.
Ники растерялась от этого предложения. Взглянув на ее лицо, Уилл понял, о чем она думает, и горько рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154