Флинн часами могла развлекаться щепками, прибитыми к берегу, и морской травой. Девочка-русалка, маленький эльф.Второе. Теплая ванна, которую Анна набирала для него каждый вечер. Обычно она клала свежую пижаму на его кровать, так же как прежде делал Стюарт. Иногда оставляла на столике кружку мятного чая и бисквит с черничным джемом.Третье. Что было третьим? Джек наклонил голову к коленям, пытаясь разогнать занавес темноты, застилавший глаза. Третьим была сама кровать, огромная кровать из орехового дерева. Под простыней лежали пуховая перина и толстый валик для ног, завернутый в египетский хлопковый чехол, пахнущий лавандой.Все в мире приходило в порядок, когда он залезал в эту кровать, и – это уже номер четыре – все в нем становилось совершенным, когда Флинн устраивалась рядом с ним. Анна позволяла девочке играть на улице, пока Джек принимал ванну, и когда он выходил, то включал ночник – это был сигнал, что он ждет ее.Тогда она приходила – это пятое – и ложилась рядом, пока он не уснет, болтая о своих предыдущих жизнях и общаясь с миром духов. Она оставляла песок на простынях, целый маленький пляж в ногах кровати.Почему все эти годы он жил, не зная, какую радость приносят дети? Он подумал бы об отцовстве серьезнее, завел бы ребенка с Джейн и Лейлой. Они со Стюартом могли бы вместе заботиться о нем. Джек надеялся, что Стюарт приедет на вечеринку, которую Анна устраивала в честь его сорокалетия. Он видел Стюарта несколько раз с тех пор, как переехал в Мэн. В День поминовения Стюарт и Дэвид, которого Джек презирал за льстивую неискренность, приезжали на ежегодное барбекю Анны. Сейчас он не мог восстановить в памяти обстоятельства их визита – это было летом, и, возможно, он не вспомнил, а скорее вызвал эту встречу в своем воображении. Как желтую птичку, лакомый кусочек – Гектора.Джек пытался поговорить с Гектором, пытался заставить его понять опасность физической любви. Через пару недель после того, как он узнал о тайной, семейной жизни Гектора, он начал встречаться с ним снова. Да, вот так просто. После пневмонии, с трудом поправляясь под присмотром Стюарта, он был слишком слаб, чтобы работать, но нетерпение выгоняло его из дома. Гектор был там же, где и всегда, в вечернем свете его кожа потеряла свой медовый цвет, но восхитительный запах парня ударил Джеку в голову.Джек проговорился, что знает, где он живет, и в течение четырех месяцев ходил туда каждое утро, когда жена Гектора, Розария, уходила на работу. Иногда он оставался до тех пор, пока Стюарт не должен был прийти домой. Гектор был влюблен в него, конечно, он никогда в этом не признавался, но Джек смог понять это по тому, как Гектор преображался в его присутствии. Он больше не просил денег, перестал важничать и казался более веселым и приятным. Иногда Джеку даже не приходилось звонить в дверь, Гектор ждал его, глядя в выходящее на улицу окно. Иногда они просто лежали в кровати и молчали.Джек настойчиво требовал быть осмотрительными, упорно настаивал на мерах предосторожности. Хотя однажды Гектор снял презерватив сразу после того, как Джек его надел.– Слушай, я чистый, понятно? И я знаю, что ты – тоже. Ненавижу эти вещи. /– Но мы должны. Нам нужно… – начал Джек, но губы Гектора начали путешествовать по его телу, кожа, волосы и руки юноши скользили по плоти Джека, как прохладный крем. Так было один раз, ну может несколько, и Джек убедил себя, что ничего плохого не может получиться из того, что так близко к совершенству.Ко Дню благодарения Гектор исчез. Его квартира была пуста. На углу и в ближайшем баре, куда они иногда незаметно ускользали в послеобеденные часы попить пива, его тоже не было. Джек никогда больше его не видел, и, если бы не позвонил Стюарту в тот день, когда после неожиданной встречи с Анной съезжал со своей дерьмовой квартирки, он бы никогда ничего не узнал.– Я звоню тебе, чтобы поздравить с праздником и сказать «прощай». Мы с Анной переезжаем после Рождества, – сказал Джек.– Вы? – Голос Стюарта был озадаченным.– Мы. Я буду жить в Мэне. Стюарт замялся:– Послушай, в любом случае, мне нужно было тебе это сказать.– Что произошло?– Гектор ищет тебя. Он заглядывал сюда на днях. – Сердце Джека начало сильно биться.– Чего он хотел?– Он хотел тебя. Он был зол. Действительно зол.– Да, Гектор – непредсказуемый мальчик.Джек услышал, как в квартире Стюарта звенит посуда, безошибочный тяжелый звон хорошего серебра на костяном фарфоре. У них был званый обед, с болью понял Джек. Это невыносимо.– Джек, это уже не мое дело, но я должен спросить. Гектор болен?– Какого черта я должен это знать?– Он знает, что ты болен?– И опять, откуда мне знать? Гектор, мягко говоря, социально одаренный. И я не единственный человек, с которым он спит.Через год после переезда к Анне Гектор ворвался в сон Джека. Парень был одет в свою желтую рубашку и ботинки с железными носами, такими же отполированными, как и такси, на котором он приехал. Гектор требовал возместить ему проезд, Джек давал ему купюру за купюрой, а мальчик продолжал говорить: «Мне нужно больше, туда дорого добираться, я собираюсь далеко». Джек почувствовал чье-то присутствие – Флинн оказалась рядом с ним, в берете и ирландских ботинках для танцев.– Бабушка велела мне спросить: тебе набрать ванну? Девочка наклонялась, пока ее лицо не оказалось в дюйме от его.– Ты хорошо себя чувствуешь?– Да, – сказал он. – Я просто отдыхаю.Флинн протянула руки, помогая Джеку встать, – его пошатывало. Его ванна. Девочка Флинн с ее запахом моря. Застеленная свежим бельем кровать.– Дорогая, с кем ты разговаривала на улице? Она быстро отвернула голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120