уважение или положительная оценка, шутка или немного сочувствия, кого похлопать по плечу, а кого сурово отчитать. Интересно, сумеет ли он когда-нибудь так же хорошо понять и ее? Понять и принять.Вздохнув, Августа прислонилась к стене и стала слушать, как Скотти объясняет ребятишкам идею пьесы. Стена была холодной, и девушка подложила сзади обе руки. Вполне возможно, что Скотти уморит ее своими выходками раньше, чем она успеет его разочаровать. Что ж, не так уж это плохо — быть объектом безумной страсти самого Скотти Хэммонда… пусть и ненадолго.Скотти раздал детям бумажки, на которых их родители должны были написать, разрешают ли им участвовать в спектакле, попросил ребят напомнить учителям, что первое организационное собрание состоится сегодня после уроков, и повернулся к Августе.— Вы ведь будете сегодня на собрании, мисс Миллер?— Конечно, мистер Хэммонд. Ни за что не пропущу, — пообещала Августа, подавая ему пиджак.— А по мне вы будете скучать? — тихо, так, чтобы только она могла его услышать, спросил Скотти.— Всякий раз, когда стану вспоминать о своих трусиках.Оказалось, что это происходит примерно каждые пять минут. Августа и не догадывалась раньше, как часто натыкается на какие-нибудь иглы, прислоняется к стене, использует бедро, чтобы открыть дверь, присаживается на краешек стола…Вести машину без нижнего белья — тоже оказалось делом не совсем обычным, а работающий кондиционер еще добавлял пикантности ее острым ощущениям.К четырем часам мало было сказать, что Августа соскучилась по Скотти. Она вся истомилась, извелась. Он был необходим ей, как воздух, и она была в состоянии думать только об одном: скорее бы покончить с этим чертовым собранием и очутиться дома вместе с любимым.Высшая школа была длинным приземистым зданием. Кабинеты администрации и конференц-зал находились в одном коридоре с буфетом и спортивным залом. Августа немного опоздала, но все же рассчитывала увидеть Скотти в его кабинете до начала собрания. Ей просто необходимо было его увидеть. Сейчас она могла думать только об этом и не сразу отреагировала на раздававшиеся откуда-то звуки. Остановившись, она удивленно оглядела пустой коридор. И снова услышала приглушенный голос, который привлек ее внимание к находившемуся неподалеку хозяйственному чулану.Августа осторожно двинулась дальше и тут обратила внимание, что дверь в чулан закрыта и свет внутри погашен. Она остановилась в растерянности. Звуки повторились. Кто-то словно пытался привлечь внимание, но вокруг не было ни души.Она подошла к двери чулана, размышляя о том, что там вполне могли запереть собаку или кошку или даже самого завхоза. Но тогда непонятно было, почему он не зажег свет. Хотя, конечно, могла перегореть лампочка.Постучав в дверь, Августа окликнула предполагаемого пленника. Ответа не последовало, значит, там заперли какое-то животное или скрывается парочка влюбленных подростков, или вор, или…— А! — невольно вскрикнула Августа, когда дверь неожиданно распахнулась и чьи-то руки быстро втянули ее внутрь.— Ш-ш-ш… много же тебе потребовалось времени, — услышала она в темноте шепот Скотти, продолжая по инерции отбиваться от его рук, быстро скользящих по всему ее телу. Казалось, они были везде.— Скотти? — Августа едва не задохнулась, сердце ее неистово билось, по телу волнами пробегала дрожь.— Ш-ш-ш-ш. Я жду тебя здесь целую вечность. Ты почему так долго? Я уже начал сходить с ума. — Губы его нашли в темноте ее губы. Скотти издал стон голодавшего три дня человека, добравшегося до буфета, и Августа невольно засмеялась.— Скотти… собрание, — попыталась вставить она в промежутках между поцелуями. Но сама уже расстегнула его ремень и подобралась к пуговице на брюках.— Напомни, чтобы я никогда больше не носил твои трусики в кармане брюк, — пробормотал Скотти, уткнувшись носом в мягкую кожу ее шеи. — Мне пришлось весь день просидеть за столом. Я пропустил ленч.Ключи и мелочь, лежавшие в карманах, звякнули, когда брюки упали на пол. Спустив бретельки платья Августы, он расстегнул ей лифчик. Девушка буквально задохнулась от наслаждения, почувствовав, как его жадные губы ласкают ее сосок.Они, казалось, совершенно обезумели. Сейчас для них не существовало ничего, кроме сжигающей их страсти. Скотти поднял Августу, и она обвила ногами его бедра. Оба изнемогали от желания. Хозяйственный чуланчик вряд ли был когда-нибудь раньше свидетелем такого упоительного восторга и такой безудержной страсти, с которой отдавались друг другу эти двое. Ни один король не знал такого счастья. Ни одна звезда — такого яростного накала. Ни один океан — такой глубины чувств. Еще нигде и никогда на земле желания другого человека не исполнялись так быстро и охотно и наслаждение не правило бал столь полно и безраздельно.Тяжело дыша, они продолжали прижиматься друг к другу, пока души их медленно возвращались на землю.— Я люблю тебя, Гасти, — произнес Скотти, едва только смог перевести дыхание. Он жадно вдыхал ее запах, гладил волосы, старался запомнить гладкую кожу и горячее тело. Сегодня днем, думая об Августе, Скотти вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется увидеть, как зажигаются восторгом ее глаза, услышать ее смех, почувствовать ее в своих объятиях. — Я люблю тебя, Гасти.— О Скотти, — пробормотала Августа, проглатывая застрявший в горле ком. — Я тоже люблю тебя, но только я…Августе хотелось сказать ему, что, если бы это зависело от ее желания, вся его дальнейшая жизнь была бы полна счастья. Он забыл бы, что такое боль, грусть, беспокойство. Никогда не испытал бы ужаса одиночества. Если бы она могла, она наполнила бы каждый день его жизни любовью и нежностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48