Но мама не сдавалась. Она наняла агента и специалиста по связям с общественностью. — Августа заложила руки за спину. — Но я не была вундеркиндом, и из меня не получилось виртуоза. Я стала просто хорошей скрипачкой. Одной из многих. Маме пришлось удовлетвориться моей работой в труппе Карнеги-Холл и местом первой скрипки филармонии. И я старалась изо всех сил, чтобы удержаться на этих позициях, потому что… я вовсе не была единственной хорошей скрипачкой в городе.— Но почему вы так презрительно говорите о своих успехах? — Скотт сделал шаг в ее сторону. — Многие даже ради этого готовы…— Нет, нет. Не подходите ко мне. Я хотела бы закончить. Понимаете, через несколько лет мне удалось заслужить уважение коллег. Я была одной из самых молодых скрипачек в оркестре. Никогда не опаздывала, никогда не пропускала репетиции или концерты. Усердно работала, не поддавалась собственным настроениям. Через какое-то время дикое напряжение первых лет ослабло, и у меня появились пять свободных минут, чтобы без памяти влюбиться в одного удивительного саксофониста, Нельсона Форджа, который верил в свободу самовыражения. Он показал мне, как получать удовольствие от моей скрипки, играя самую разную музыку. Мы гастролировали по Европе, он таскал меня в разные кабаки и пабы, где скрипачи и саксофонисты выделывали чудеса на своих инструментах. Их музыка так отличалась от того, к чему я привыкла… Все это было так чудесно, так романтично. Мое первое путешествие в Европу. Мой первый роман…Скотти не понравились мечтательные нотки в ее голосе, когда она заговорила об этом саксофонисте. Совсем не понравились.— И что же случилось потом? — спросил он, не вполне уверенный в том, что хочет услышать ответ.— Мы вернулись домой. Мои пять минут истекли. Гастроли закончились. Европа осталась далеко. Я пыталась остаться с ним. Честно пыталась. Но мы оба были заняты почти каждый вечер. У меня начало болеть запястье… Наступил сентябрь, а наш сезон длился обычно с октября по май. До августа, если включить сюда концерты на стадионах. Я не могла… Я стала для него огромным разочарованием. — Последовал короткий хриплый смешок. — Я играла, превозмогая боль в запястье, пока это было возможно. И довела себя до того, что малейшее движение руки причиняло дикую боль. — Тяжелее всего было сказать Скотти о том, что она не смогла удовлетворить мужчину, которого любила. Но ему необходимо было это знать. Августа набрала в легкие побольше воздуху. — Я… я не смогла сделать его счастливым, не смогла удовлетворить его… я не смогла… В общем, однажды я застала его с другой женщиной.Августа замолчала, ожидая, что знакомая боль вновь захлестнет ее. Но боли не было. Она вообще ничего не чувствовала. И тогда она осторожно перевела дух.— Я даже не удивилась, — продолжала Августа. — Мне было очень больно, но я все понимала. Ведь это случилось не в первый раз, и Нельсон был не первым человеком, которого я разочаровала, и, как я скоро обнаружила, далеко не последним. Моя мать рыдала в то утро, когда мне сделали операцию. Я слышала это. Она рассказала доктору всю историю моей жизни и заплакала, когда он сказал, что, приложив усилия, я смогу когда-нибудь играть довольно хорошо.Скотти был поражен историей Августы. У него внутри словно что-то надломилось. И дело было даже не в том несчастье, которое с ней произошло. Его потрясло, что эта хрупкая девушка добровольно взвалила на себя непомерный груз вины. Он никак не мог понять, как, когда это началось. Скорее всего еще в детстве, когда девочкой она взяла на себя ответственность за реализацию чужих надежд и мечтаний.— Остальное вы знаете, — уныло закончила Августа. — Я рассказала вам все это, чтобы избавить нас обоих от лишней боли и разочарований. Совершенно очевидно, что нас… тянет друг к другу.— Совершенно очевидно, — с этим он просто не мог не согласиться.— Но если мы не станем действовать, повинуясь минутным порывам, эти чувства постепенно угаснут. Так будет лучше для нас обоих.— Гасти, — попытался прервать ее Скотт.— Я не хотела бы причинять боль еще и вам, Скотти. Думаю, я могла бы в вас влюбиться, но мне горько сознавать, что и вам я могу сделать больно…— Августа!— Поэтому, как вы и сами видите, будет гораздо разумнее не начинать роман, заранее обреченный на неудачу.— Мисс Августа Миллер, — властный тон Скотти заставил ее обернуться и посмотреть на него.— Что?— Идите-ка сюда. Глава 6 Она никак не ожидала, что Скотт Хэммонд окажется таким глупцом!Разве она только что не объяснила ему, что было бы ошибкой связываться с ней? Разве не растолковала подробно, почему сама не хочет иметь с ним дело? Или он не слышал ни слова из того, что она сказала?Темное пространство между ними словно сгустилось и звенело от охватившего обоих желания. Как же ей спасти его от разочарований, если он не хочет прислушаться к ее словам?— Подойдите сюда, — снова попросил Скотт, и на этот раз голос его был тихим и мягким.— Скотти.— Подойдите!Нервно сглотнув, девушка медленно, с трудом сделала шаг в его сторону.— Вы совершаете ошибку…— Ближе.— Мы пожалеем об этом, вы пожалеете об этом.Но каждый следующий шаг казался чуть легче предыдущего. И ей вовсе не хотелось останавливаться.— Еще ближе.Она почти физически ощутила, что оказалась в пределах его личного пространства. Здесь было теплее, воздух вокруг словно накалился от едва сдерживаемой страсти и неутоленного желания. Она почувствовала на талии руку Скотти. Затем он коснулся ее щеки, властно положил ладонь на затылок, привлекая ближе к себе.— Вы делаете глупость, — последнее, что смогла произнести Августа, прежде чем у нее перехватило дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48