Его мозг лихорадочно работал.— Конечно. Когда я услышала, что произошло, то решила, что они ей не помешают. Я ей даже предложила немного больше, чтобы поддержать, говорила, что это будет долг. Но она и слышать ничего не захотела, взяла только то, что ей причитается.— Так она попросила и выходной?— Ага. Сказала, что у нее сегодня важное дело и что она не может больше его откладывать. Твой грузовик она оставила напротив, а сама пошла к мотелю. Я ее ожидаю назад примерно завтра утром.Перед мотелем, принадлежащем Макки, находилась остановка Грейхаундской автобусной линии.— Она не вернется назад, Лути, — мрачно произнес Брис и, поднявшись со стула, направился к выходу. — Она поехала к себе в Стоуни Холлоу.
Эллис не могла на него наглядеться. Она поминутно прижимала его к себе и целовала, и гладила его головку. В эти месяцы она каждый день смотрела на его фото, которое хранилось у нее в кармане на груди возле самого сердца, но видеть его… Он изменился. Сильно вырос, немного даже поправился и стал лучше говорить.— Гляди, мама, это мой зайчик, — гордо сказал Иона.Он не отводил своих огромных голубых глаз четырехлетнего ребенка от лица матери. Ему хотелось увидеть ее удивление, удовольствие и ее одобрение тому, что у него собственный кролик. А еще ему страшно хотелось быть уверенным, что его мама больше никуда не исчезнет.— Бабушка сказала, что я был хорошим мальчиком и если не буду мешать ей вечером отдыхать и буду ухаживать за зайчиком, то можно его себе оставить. Он ест листочки и травку. И водичку пьет. Я его кормлю. Сам. Он тоже хороший… как я. Не то, что собаки. Только он оставляет за собой горошек, а это не очень хорошо.Эллис кивнула головой, с огромным вниманием выслушав всю информацию о кролике, которую ей счел необходимым сообщить сынишка. Как замечательно было следить за меняющейся мимикой его лица, слышать его легкое грассирование или то, как он глубоко вздыхает, прежде чем выпустить в нее обойму своих слов! Она смотрела на его крохотные ручонки, то неуклюжие, неловкие, то проворные и любопытные. И поминутно приглаживала его волосенки, мягкие и светлые, как пух у цыпленка.— Еще бабушка сказала, наверное, в воскресенье — это, когда она ходит к священнику, — пока ее не будет, мы посидим в ее кресле. Мы ничего не потрогаем и никуда не пойдем. Это важно.Эллис сжала его личико своими ладонями и погладила его пухлые щечки пальцами.Сердце ее ныло. Какой он маленький, чтобы оставаться одному! Какой маленький, чтобы жить без матери! И такой маленький, чтобы прятаться от злых людей!— Ты замечательный, замечательный мальчик, Иона. Я так тебя люблю! — Эллис говорила, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. — Ты ведь это знаешь, правда? Я тебя люблю больше всего на свете! Ты не забудешь это, сынок? Никогда, никогда?Его глаза заблестели, но он ничего не ответил.— Иона? — Эллис посмотрела в сторону, услышав, как отворилась дверь, и Йигер оббивает снег, перед тем как войти. — Иона ты что, мне не веришь?Его мохнатые светлые ресницы опустились, и мальчуган отвернулся от нее, скрывая свое лицо. Эллис прижала ладонь к сердцу, стараясь унять режущую боль.— Иона!— Эллис?— Брис?! — Девушка судорожно вцепилась в маленькие хрупкие плечи ребенка и с открытым ртом уставилась на мужчину, заполнившего собой все пространство комнаты.— Посетитель, — объявила бабушка Нигер. Когда-то она была не такой медлительной.А посетитель закрыл за собой дверь и сделал несколько осторожных, нерешительных шагов внутрь двухкомнатной лачуги. В нескольких футах от матери с ребенком он остановился и долго пристально смотрел на молодую женщину, словно пытаясь проникнуть в ее мысли, понять ее чувства. Но не сумев найти ответы на мучившие его вопросы, ему все-таки пришлось прибегнуть к словам.— У вас тут отличный телохранитель, — сказал Брис, кивнув при этом в сторону старой вдовы.Эллис, продолжая смотреть на него, смогла только кивнуть в ответ. В ее голове роились те же самые вопросы, которые мучили и его. Она увидела, как глаза Бриса опустились к Ионе.— Он сказал, что вырвет дуло из моего ружья и вышибет все окна, если я не дам ему повидаться с тобой, — проворчала Йигер, устраиваясь в скрипучем, грубоватом кресле. — Идиотская, конечно, угроза. Так что я посчитала его безвредным.Аделаида Йигер вообще не имела привычки объяснять кому бы то ни было мотивы своих поступков и редко произносила больше двух слов за раз. В другое время ее сегодняшняя речь непременно была бы замечена, но сейчас никто ее словоохотливости не удивился. Наоборот, казалось, ее вообще никто не услышал.Брис внимательно рассматривал мальчугана, а Эллис, высокая и гордая, стояла рядом со своим сыном, положив руки на детские плечи, страстно желая, чтобы Иона понравился Брису, но и готовая резко отвергнуть лицемерную вежливость.— Это ты, Иона? — спросил мужчина, и его мягкий южный баритон, казалось, заполнил все уголки старого дома.Мальчик, еще секунду назад боявшийся, что мама снова куда-нибудь уйдет без него, и явно подозревавший незнакомца в чем-то нехорошем — не случайно ведь мама стала такой тихой и взволнованной, — просто кивнул в ответ.— Я тут тебе кое-что привез, — сказал Брис. — Подарок.С этими словами он полез в карман своего пальто и с некоторым трудом достал оттуда блестящий красный игрушечный грузовой автомобильчик, чуть-чуть побольше своей ладони.Иона полюбил машинку сразу. Безумно. И все же он обратился с немым вопросом к самой высокой инстанции.Эллис взглянула вниз на лицо сынишки, увидела в его глазах этот вопрос и… настороженность — и улыбнулась. Брис сейчас был единственным мужчиной в мире, которому Иона мог доверять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60