И тут мне пришло в голову, как раз когда я размышляла, кто я такая, что и вправду я люблю лошадей больше, чем людей и гораздо сильнее, чем любую лабораторию из тех, в которых я когда-то работала. Так что когда-нибудь, когда у меня будет отложено достаточно денег, или, может быть, недостаточно, тогда я сделаю вот что: пойду подрабатывать, ухаживать за чьими-нибудь лошадьми.
— Я кое-кого встретила прошлым вечером, у кого есть лошади. Я вас познакомлю.
— Боже мой, ты собираешься ответить на все мои молитвы сразу, — сказала Джина весело. — Твое богатство, определенно — самое лучшее, что случалось со мной за всю жизнь.
Они обменялись улыбками.
— Я тоже подумываю о работе, — сказала Клер. — Иногда я скучаю по ней, по крайней мере, по ее творческой части. Мне хочется посидеть с карандашом или фломастером и увидеть, как нечто обретает форму на бумаге, начиная с самой задумки — и даже не всей идеи в целом, а какой-то ее части — и это нечто начинает жить. Я обожаю это. Может быть, когда-нибудь, устав от всей этой суеты, я смогу вернуться.
— На ту же работу? Получать приказы от людей, которые смыслят в этом меньше тебя, и даже заимствуют твои идеи? Ты уже забыла об этом?
— Нет, я не хочу возвращаться к тому же. Но, может быть, я достану самостоятельную работу, чтобы делать ее дома.
— А почему бы тебе не открыть свою фирму? Ты можешь себе это позволить. Тогда тебе не придется работать на кого-то другого, а только на себя.
Клер посмотрела на нее в удивлении.
— Я могла бы. Просто в голову не приходило. Слушай, это милая идея: у меня даже мысли такой не появлялось, я не знаю, когда у меня найдется время для работы, даже если я очень захочу. Я вдруг стала так занята… ты не поверишь, как дни могут заполняться обедами и ужинами и магазинами, и размышлениями о следующем обеде, ужине, магазинах… — она поймала насмешливый взгляд Джины. — Я понимаю, жаловаться смешно: я развлекаюсь. И я хочу, чтобы ты получила работу, я уверена, что Квентин не откажет. Я позвоню ему, когда вернусь. Нет, сейчас. Подожди.
Она пошла к платному телефону в углу и вернулась через несколько минут:
— Он сказал, что открытие уже было и что ты должна повидаться с директором по кадрам, ей передадут твое имя. Он сказал, что любой мой друг… и тому подобное.
— Я завтра же съезжу, первым делом. И мы отметим все завтра вечером. Я надеюсь.
Возникла недолгая заминка.
— Отлично, — сказала Клер. Джина подняла голову:
— У тебя свидание завтра вечером.
— Я не пойду.
— Нет, мы отметим следующим вечером. Если будет что. И если следующий вечер свободен.
Клер вынула свою записную книжку из сумочки и сверилась с ней:
— Отлично. Я скажу Эмме, что мы и ее хотим увидеть.
— А она встречается с… как его имя?
— Брикс. Один раз встречалась. Он еще не звонил ей сегодня утром, когда я уходила к тебе.
— А позвонит, как ты думаешь?
— Не знаю. Я не понимаю, чего ему нужно, если только не позабавиться немного. Он свел Эмму с ума за неделю и затем позвонил вчера, она выбралась из истерики и была готова протанцевать с ним целую ночь. Или провести ее в постели с ним — я не знаю, занимаются ли они этим. Поэтому я его и опасаюсь.
— Так скажи ей, что не хочешь, чтобы она с ним встречалась.
— Сразу слышно — говорит женщина, у которой нет дочери-подростка, — сказала Клер с улыбкой. — Я говорила. Это ничего не значит.
— Клер, она все еще зависит от тебя во всем.
— Ну и что? Что мне — лишать ее еды, одежды и крова, из-за того, что она не делает что я хочу? — Клер покачала головой. — Понимаешь, я не могу с ней бороться, и никогда не могла. И я хочу, чтобы она была сильной, независимой, готовой к самостоятельным решениям в своей жизни.
— Так, и что ты собираешься делать с этим парнем?
— Прямо сейчас — ничего. Я надеюсь, он переключится на кого-нибудь еще, повидав ее несколько раз. Я не думаю, что ему нужен кто-то постоянный — ему нужна просто красивая девочка, и, наверное, помоложе.
— А что, если он ее сделает счастливой?
— Он делает ее и счастливой и несчастной, вот почему мне ничего не остается. Мне хочется обнять ее и унести от несчастья, навсегда, но я не могу: она уже сказала мне, что хочет совершить свои собственные ошибки. Я просто слышу сама себя, говорящую то же самое своим родителям. Все, что я могу — это быть рядом на тот случай, если понадоблюсь ей. Я не могу орать на нее или говорить, что она не знает, что делает, потому что тогда она перестанет мне доверять, а если такое случится, тогда она не придет ко мне, даже в самую жуткую минуту. Если такая настанет. Так что прямо теперь я не могу ей даже сказать, что думаю о Бриксе. Или о чем я беспокоюсь.
— Ты можешь попросить его отца держать его дома?
— Как я могу? Я не хочу проделывать что-то за спиной Эммы. И что будет, если я попрошу Квентина? Квентин поговорит с Бриксом, а Брикс расскажет Эмме, чем я занимаюсь. И что тогда?
Джина покачала головой:
— Не знаю, что и сказать. — Она допила кофе. — Разве что… ты развлекаешься и счастлива; Эмма развлекается и она счастлива, по крайней мере, какое-то время. Ханна счастлива и спокойна впервые за многие годы. И если я получу работу, то буду просто в экстазе. Похоже на то, что все складывается замечательно, и нам пора плясать на улицах.
Клер улыбнулась:
— Ты права, смешно тревожиться. Это лучшее время из того, что у нас было. — Все идет отлично с тех пор, как я выиграла в лотерею. И я не собираюсь это рушить, выискивая неприятности.
Она посмотрела на Джину.
— Пора идти, — сказала та. — Я хочу немножко поплясать на улице.
ГЛАВА 8
— Ты роскошна, — сказал Брикс, глядя вниз на сияющее лицо Эммы. Они лежали на одеяле в Гринвичском парке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173