Сначала надо посмотреть, насколько успешно все пойдет, — Ллойд поглядел на Квентина. — А обычную косметику мы получим?
— Конечно, все зависит от количества, — ответил Квентин. — Тебе придется согласиться не делать на них скидку, хотя я и не думаю, что ты собирался, в твоих-то магазинах.
— Ну что ж, все химические рассуждения я пропустила, — заявила Сельма, — но остальное звучит весьма заманчиво. Когда я смогу попробовать твой комплект, Квентин?
— В начале следующего года, если мы будем действовать по плану. Бюджет Хейла на рекламу — для начала пятьдесят миллионов; мы собираемся отправить образцы в женские магазины в январе, а загрузить магазины в марте. — Он оглядел всех сидящих. — Я ответил на все вопросы?
— А это безопасно? — спросила Клер.
— Боже правый! — поперхнулся Ллойд. — Что за вопрос!
— У «Эйгер Лэбс» никогда не было проблем с продукцией, — значительно сказал Хейл.
— Об этом заботится ФДА, — сказала Сельма. — Они опасные продукты в магазины не пустят. Я даже о таких вещах никогда не думала. Предоставляю заботиться об этом правительству. Для этого оно и существует.
— Что напомнило мне о нашем городском совете, — сказал Хейл, и вся беседа обратилась к местной политике.
Клер теперь слушала вполуха, не зная ничего о людях, о которых шла речь. Но потом, за кофе, стали распределять встречи: уик-энд у Эммы и Клер должен был пройти в Саутпорте с Люси и Джерри — «и привозите Квентина», сказала Люси с улыбкой, что превратило Квентина и Клер в общепризнанную пару; ленч с Верой; день у Роз, «и когда вы приедете, мы обсудим, когда вы с Эммой захотите брать уроки езды»; прогулка по «Петррски» в Дэнбери с Седьмой и Ллойдом и поездка в Нью-Йорк для закупок с Люси. Маленькая, в кожаной обложке, записная книжка Клер лежала с ней рядом на столе, и, в ней встречи на несколько ближайших недель, она подумала об Эмме, Ханне и Джине и своих других друзьях. Когда у нее будет время на них? Я выберу время, подумала она. Я все устрою. А этого я лишаться не хочу: это слишком ново и сложно. Она слушала беседу за столом, о скорой поездке в Европу, и затем Люси и Джерри Эммонсы предложили ей и Квентину присоединиться к ним на озере Ломо в сентябре. Должно быть, я выдержала экзамен, подумала Клер. Она была возбуждена и напряжена, ей казалось, что она хорошо проводит время. Она была с людьми, у которых есть деньги и которые что-то делают, и гораздо приятней по манерам, чем те, с которыми она познакомилась в круизе; с ними она могла быть самой собой и, кажется, нравилась им, по крайней мере они все захотели увидеть ее еще. И она была с Квентином. Это пьянило и было как-то безопасней, она чувствовала его поддержку.
— Конечно, так и есть, — сказала ей Джина на следующий день. Они ходили по магазинам в «Дэнбери Молл», и болтали, поглядывая на витрины, медленно продвигаясь к кафе, чтобы выпить кофе с молоком. — И выглядишь ты по-другому.
— Как? — спросила Клер.
— Ты не сутулишься, и привыкла ходить с поднятой головой — раньше все время она была опущена. Такая ты мне нравишься. Это из-за денег? Или из-за нового парня?
— Тут, наверное и то, и другое. Ничто, как деньги, не помогает избежать целой кучи разных неприятностей, а наверное, из-за них я так и ходила скрючившись. И такого совершенно особого нового парня без денег у меня бы тоже не было.
— Ты хочешь сказать, что бедных работающих женщин он не любит?
— Не думаю, что он их замечает. Мне кажется, что для Квентина важно, что люди, с которыми он сходится, имеют деньги. Он не любит неожиданностей: ему нравится контролировать ситуацию, а один из способов этого добиться — окружить себя людьми, которые все считают те самые вещи чем-то естественным, должным. Брови Джины поднялись вверх:
— Ты имеешь в виду круизы и частные обеденные залы и владение пятьюстами магазинами и тысячеакровыми поместьями и все такое.
Клер чуть рассмеялась:
— Ну да.
— А ты это все теперь тоже воспринимаешь как должное?
— Нет, — ответила Клер, подумав, — но я теперь не удивляюсь, когда вокруг говорят о подобных вещах. Во всяком случае мне кажется, что не удивляюсь. Совсем по-другому, чем в тот первый день, когда мы с Эммой ходили к Симоне. Мы таращили глаза буквально на все. А теперь это более или менее прошло — я на самом деле могу понять, как люди начинают считать деньги чем-то должным. Как-то привыкаешь к вещам, которые можешь себе позволить, и тогда они становятся чем-то знакомым и обыденным, и больше ты на них не удивляешься. Кажется совершенно нормальным, что они существуют, и их можно получить, а когда это происходит, то цены уже перестают иметь значение. Это очень странно. Я этого не учитывала, оно просто так случилось и теперь все в беспорядке — я больше не понимаю ценности вещей. Раньше я знала, что это вот — пятнадцать долларов или пятьдесят или пятьсот, и что, к примеру, для чего-то это слишком много, а теперь это — только цифры, и если они относятся к той вещи, которую я хочу, я покупаю ее и не задумываюсь, хороша цена, или нет.
— Как с блузкой сегодня утром, — сказала Джина. — Потрясающая блузка. Самая потрясающая блузка, которую я видела. И она стоит восемьсот пятьдесят долларов.
Клер покраснела, потому что в устах Джины эта цифра звучала, как нечто безумное, совсем не так, как когда она прочла ее на ярлыке.
— Может быть, для такой блузки это и хорошая цена, понятия не имею.
— Ты понимаешь, что тебе хочется ее купить, вот и покупаешь.
— Ну да, а почему бы нет?
— Не знаю, черт меня возьми. Если это не делает большой дыры в твоей чековой книжке…
— Нет, и в этом весь фокус: Оливия об этом позаботилась. Я могу покупать и покупать, а счет будет таким же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173