— Я не поверила, — сказала Клер.
— Но теперь-то вы верите. — Уэбб видел синий билет, который держала Эмма и спикировал на ее руку. — Сид, сними это… Эй, Сид, ты слышишь?
Фотограф давно обнаружил, что Эмма ослепительно красива и кружил по комнате, постоянно снимая, пока Эмма глядела на мать. Она словно не осознавала его присутствия, но слегка наклонялась в его сторону, с легкой улыбкой на изящно вычерченных губах.
— Ага, — сказал фотограф, когда Уэбб пихнул его ногой. — Билет. Вы не поднимете его повыше, мисс… мм… мисс?
Эмма подняла билет, но продолжала молчать.
— Ну, и вы уже решили, что купите в первую очередь? — спросил Уэбб у Клер.
— Сначала я найму камердинера к двери, — сказала Клер.
Барбара Мейфейр рассмеялась. Эмма улыбнулась ей, и фотограф сделал еще один снимок.
— И зачем вы это сделаете? — спросил Уэбб.
— Чтобы меня не заставали врасплох люди, желающие взять интервью.
— Вы хотите сказать, что я должен был сперва позвонить. Конечно, конечно, но мы уж решили сразу. То есть, если бы я сначала позвонил, то меня бы обогнала Мирна, и Барби тоже, а этого бы я никогда не пережил. Итак, миссис Годдар, вы дадите мне интервью? Это очень важно — я имею в виду, что Дэнбери — пустыня для репортера; не так уж много того, что можно рассказать читателям, вы понимаете. Но ваша история просто потрясающая! Я обещаю — пятнадцать минут, и затем наступит очередь Барби.
Маленькая круглая женщина ворвалась в комнату.
— Ради Бога, Паркер, ты мог бы согласовать со мной!
— Привет, Мирна, — сказал Уэбб. — В следующий раз, когда кто-нибудь в городе выиграет лотерею, интервью будет твое, слово чести.
Мирна поглядела на Клер и Джину, а потом вцепилась взглядом в Эмму.
— Вы дочь? Вы же сказали, что не будете разговаривать ни с кем другим!
— Я вам ничего не обещала, — запротестовала Эмма.
— Это точно, — сказал Джина, впервые заговорив.
— Вы родственница? — спросила Мирна у нее. Зазвонил телефон и Клер подошла к нему. Она поглядела на Уэбба.
— Вы знаете Мика Уэлса?
— «Норуолк Крайер». Они уже узнали? Слушайте, надо начинать.
— А вот и «Нью-Йорк Пост», — сказала Барбара Мейфейр. Она вжалась в стену, давая дорогу телеоператору, и низкий седой мужчина в очках с толстыми стеклами и черной оправой протиснулся вслед за ними.
— Скип Фарли, — представился он Клер, хотя она все еще держала у уха телефонную трубку. — Вы уже решили, как распорядиться деньгами?
— В очередь, в очередь, — сказал раздраженно Уэбб. — Я уйду отсюда как только получу свое интервью.
— Я не могу встретиться с вами сегодня, — сказала Клер в трубку Мику Уэлсу. — Позвоните завтра утром. — Она повесила трубку и указала рукой на маленький обеденный стол, окруженный четырьмя стульями с жесткими спинками в углу комнаты. — Садитесь, — сказала она Скипу Фарли, и Мирне Хесс и Барбаре Мейфейр с ее оператором, — посидите, пожалуйста, пока я буду говорить с… извините, я забыла…
— Паркер Уэбб. — Он поглядел на остальных, размышляя, не потребовать ли, чтобы они вышли, но Клер, поняв это, покачала головой. — Если вы все услышите, что я скажу, то мне не придется повторять. Это ускорит дело. Эмма и я пока не имели ни одной минуты, чтобы посидеть и подумать обо всем этом.
Мирна подступила к Джине.
— Я могу с вами побеседовать? Вы родственница? Или подруга? Как вы узнали, что она выиграла? Что она сказала?
Джина покачала головой:
— Все, что Клер захочет увидеть в газетах, она вам скажет сама.
Уэбб нехотя занял место на краю кушетки. Клер села на стул напротив него. Она взглянула на Эмму, которая мечтательно смотрела в окно, и вдруг поняла, что дочь позирует, слегка меняя положение тела и улыбку, но продолжая притворяться, чти не замечает фотографа, который подкрадывался к ней, подступал вплотную, потом отступал, в молчании, целиком захваченный ее красотой. Похоже на танец, подумала Клер; странным образом девушка и мужчина с камерой оказались связаны вместе, почти слились. Это заставило Клер нервничать и чего-то бояться.
— Достаточно, — сказала она резко фотографу. Затем, поспокойней добавила: — Мне кажется, вы уже достаточно сняли.
— Господи, Сид, хватит, — пробурчал Уэбб. — Пару снимков квартиры — и снаружи — а затем миссис Год-дар. Как она говорит, держит билет, ты понимаешь, понемногу. Давайте начнем сначала, — обратился он к Клер. — Вы и ваша дочь прожили здесь…
— Семнадцать лет, — сказала Клер.
— Только вы, вдвоем? Вы разведены? Вдова?
— Разведена.
— Недавно?
— Нет, давно.
— А как давно?
— Это не имеет отношения к вашему репортажу.
— Ну, просто круглую цифру. Это многому поможет. Пять лет назад? Десять? — он помолчал. — Семнадцать?
— Это не имеет отношения к вашему репортажу, — повторила она. Ей было неловко. Ее никогда не интервьюировали, никто, кроме как при приеме на работу. Но сейчас — пресса. Чужие люди будут читать про нее, разглядывать ее фотографии, и Эммы тоже. Ей нужно быть остроумной и следить за собственными словами. Она не имела понятия, как это делается. — Что еще вы хотите узнать?
— Обычные человеческие вещи, миссис Годдар; читатели хотят знать о вас все. Сколько вам лет?
— Тридцать пять.
— А Эмме?
— Семнадцать.
— Угу. Сколько вы купили лотерейных билетов?
— Один.
— Один? Вы выиграли с одним билетом?
— А только один и нужен, — сказала Клер, улыбаясь.
— Да, но чтобы увеличить свои шансы…
— Я и не думала выиграть. Я думала просто поиграть.
— Не думала выиграть, — пробормотал он, записывая это. — А почему вы купили его?
— Я же сказала вам: это была игра. Просто способ помечтать. Мне нравится мечтать.
Дверь открылась, и стройная седовласая дама оглядела всю компанию и выбрала Клер:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173