- Не смотрите туда! - отрывисто бросил он, не замечая, насколько
неуместен такой тон по отношению к взрослым людям.
Но объяснять ничего не пришлось, потому что подошел автомобиль, все
уселись и поехали. Только тут К. спохватился, что он совершенно не
заметил, как ушел инспектор со стражей: раньше из-за инспектора он не
видел троих чиновников, а теперь из-за чиновников прозевал инспектора. Об
особом присутствии духа это не свидетельствовало, и К. твердо решил
последить за собой в этом отношении.
Но он невольно обернулся и высунулся из такси, чтобы проверить еще
раз, там ли инспектор со стражей или нет. Однако он тут же повернулся
назад н удобно откинулся в угол, даже не посмотрев, там ли они. Хоть он и
не показывал виду, но именно сейчас ему хотелось бы с кем-нибудь
заговорить. Но его спутники явно устали: Рабенштейнер смотрел направо,
Куллих - налево, и только Каминер как будто был готов к разговору, со
своей вечной ухмылкой, над которой, к сожалению, нельзя было подтрунить из
простого человеколюбия.

Этой весной К. большей частью проводил вечера так: после работы, если
еще оставалось время - чаще всего он сидел в конторе до девяти, - он
прогуливался один или с кем-нибудь из сослуживцев, а потом заходил в
пивную, где обычно просиживал с компанией пожилых господ за их постоянным
столом часов до одиннадцати. Бывали и нарушения этого расписания, например
когда директор банка, очень, ценивший К. за его работоспособность и
надежность, приглашал его покататься в автомобиле или поужинать на даче.
Кроме того, К. раз в неделю посещал одну барышню, по имени Эльза, которая
всю ночь до утра работала кельнершей в ресторане, а днем принимала гостей
исключительно в постели.
Но в этот вечер - весь день пролетел незаметно в напряженной работе и
во всяких лестных и дружественных поздравлениях с днем рождения - К. решил
сразу пойти домой. Каждый раз в перерывах между работой он об этом думал;
неизвестно почему, ему все время казалось, что из-за утренних событий во
всей квартире фрау Грубах царит ужасный хаос и что именно он должен
навести там порядок. А раз порядок будет восстановлен, то все следы
утренних событий исчезнут и все пойдет по-прежнему. Опасаться тех трех
чиновников, конечно, было нечего: они растворились в огромной массе
банковских служащих, и по ним ничего заметно не было. К. несколько раз, и
вместе и поодиночке, вызывал их к себе с единственной целью - понаблюдать
за ними, и каждый раз он отпускал их вполне удовлетворенный.
Когда он в половине десятого подошел к своему дому, он встретил в
подъезде молодого парня, который стоял, широко расставив ноги, с трубкой в
зубах.
- Вы кто такой? - сразу спросил К. и надвинулся на парня; в
полутемном подъезде трудно было что-либо разглядеть.
- Я сын швейцара, ваша честь, - сказал парень, вынул трубку изо рта и
отступил в сторону.
- Сын швейцара? - переспросил К. и нетерпеливо постучал палкой об
пол.
- Может быть, вам что-нибудь угодно? Прикажете позвать отца?
- Нет, нет, - сказал К., и в голосе его послышалось что-то похожее на
снисхождение, словно парень натворил бед, а он его простил. - Все в
порядке, - добавил он и пошел дальше, но, прежде чем подняться на
лестницу, еще раз оглянулся.
Он мог бы пройти прямо к себе в комнату, но, так как ему надо было
поговорить с фрау Грубах, он сразу постучался к ней. Она сидела с чулком в
руках у стола, на котором лежала еще груда старых чулок. К. рассеянно
извинился, что зашел так поздно, но фрау Грубах была с ним очень
приветлива и никаких извинений слушать не захотела; для него она всегда
дома, он отлично знает, что из всех ее квартирантов он самый лучший, самый
любимый. К. оглядел комнату: все было на старом месте, посуда от завтрака,
стоявшая утром на столике у окна, тоже была убрана. Женские руки все могут
сделать незаметно, подумал он; сам он, наверно, скорее перебил бы всю
посуду, но, уж конечно, не сумел бы унести ее отсюда. С благодарностью он
посмотрел на фрау Грубах.
- Почему вы так поздно работаете? - спросил он.
Теперь они оба сидели у стола, и К. время от времени ворошил рукой
груду чулок.
- Работы много, - сказала она. - Весь день уходит на квартирантов; а
приводить свои вещи в порядок я могу только по вечерам.
- Сегодня я, наверно, доставил вам много лишних хлопот?
- Чем же это? - спросила она, оживившись, и опустила чулок на колени.
- Я про тех людей, которые приходили утром.
- Ах, вот оно что, - сказала она прежним спокойным голосом. - Нет,
никаких особых хлопот тут не было.
К. молча смотрел, как она снова взялась за чулок. Кажется, она
удивлена, что я об этом заговорил, подумал он, кажется, она считает
неправильным, что я об этом заговорил. Тем важнее все ей высказать. Только
с таким старым человеком я не могу об этом поговорить.
- Ну как же, - сказал он вслух, - хлопот вам они, конечно, доставили
немало. Но больше это не случится:
- Больше такое случиться не может, - подтвердила она и взглянула на
К. с немного грустной улыбкой.
- Вы серьезно так думаете? - спросил К.
- Да, - сказала она тихо. Но главное - вы не должны принимать все это
близко к сердцу. Чего только на свете не бывает! И уж раз вы со мной так
откровенно заговорили, господин К., то могу вам признаться: я кое-что
подслушала под дверью, да и стража мне немножко рассказала. Ведь речь идет
о вашей судьбе, и я за вас душой болею - хоть, может быть, мне это и не
пристало, ведь я вам всего лишь квартирная хозяйка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12