- Не раньше, чем начальству будет угодно, - сказал страж, которого
звали Виллем. - А теперь, - добавил он, - я вам советую пройти к себе в
комнату и спокойно дожидаться, что с вами решат сделать. И наш вам совет:
не расходуйте силы на бесполезные рассуждения, лучше соберитесь с мыслями,
потому что к вам предъявят большие требования. Вы отнеслись к нам не так,
как мы заслужили своим обращением, вы забыли, что, кем бы вы ни были, мы
по крайней мере по сравнению с вами, люди свободные, а это немалое
преимущество. Однако, если у вас есть деньги, мы готовы принести вам
завтрак из кафе напротив.
К. немного постоял, но на это предложение ничего не ответил. Может
быть, если он откроет дверь в соседнюю комнату или даже в прихожую, эти
двое не посмеют его остановить; может быть, самое простое решение - пойти
напролом? Но ведь они могут его схватить, а если он потерпит такое
унижение, тогда пропадет его превосходство над ними, которое он в
некотором отношении еще сохранил. Нет, лучше дождаться развязки - она
должна прийти сама собой, в естественном ходе вещей; поэтому К. прошел к
себе в комнату, не обменявшись больше со стражами ни единым словом.
Он бросился на кровать и взял с умывальника прекрасное яблоко - он
припас его на завтрак еще с вечера. Другого завтрака у него сейчас не
было, и откусив большой кусок, он уверил себя, что это куда лучше, чем
завтрак из грязного ночного кафе напротив, который он мог бы получить по
милости своей стражи. Он чувствовал себя хорошо и уверенно; правда, он на
полдня опаздывал в банк, где служил, но при своей сравнительно высокой
должности, какую он занимал, ему простят это опоздание. Не привести ли в
оправдание истинную причину? Он так и решил сделать. Если же ему не
поверят, чему он нисколько не удивится, то он сможет сослаться на фрау
Грубах или на тех стариков напротив - сейчас они, наверно, уже переходят к
другому своему окошку. К. был удивлен, вернее, он удивлялся, становясь на
точку зрения стражи: как это они прогнали его в другую комнату и оставили
одного там, где он мог десятком способов покончить с собой? Однако он тут
же подумал, уже со своей точки зрения: какая же причина могла бы его на
это толкнуть? Неужели то, что рядом сидят двое и поедают его завтрак?
Покончить с собой было бы настолько бессмысленно, что при всем желании он
не мог бы совершить такой бессмысленный поступок. И если бы умственная
ограниченность этих стражей не была столь очевидна, то можно было бы
предположить, что и они пришли к такому же выводу и поэтому не видят
никакой опасности в том, что оставили его одного. Пусть бы теперь
посмотрели, если им угодно, как он подходит к стенному шкафчику, где
спрятан отличный коньяк, опрокидывает первую рюмку взамен завтрака, а
потом и вторую - для храбрости, на тот случай, если храбрость понадобится,
что, впрочем, маловероятно.
Но тут он так испугался окрика из соседней комнаты, что зубы лязгнули
о стекло.
- Вас вызывают к инспектору! - крикнули оттуда.
Его напугал именно крик, этот короткий, отрывистый солдатский окрик,
какого он никак не ожидал от Франца. Сам же приказ его очень обрадовал.
- Наконец-то! - крикнул он, запер стенной шкафчик и побежал в
гостиную. Но там его встретили оба стража и сразу, будто так было нужно,
загнали обратно в его комнату.
- Вы с ума сошли! - крикнули они. В рубахе идти к инспектору! Он и
вас прикажет высечь, и нас тоже!
- Пустите меня черт побери! - крикнул К., которого уже оттеснили к
самому гардеробу. - Напали на человека в кровати, да еще ждут, что он
будет во фраке!
- Ничего не поделаешь! - сказали оба; всякий раз, когда К. подымал
крик, они становились не только совсем спокойными, но даже какими-то
грустными, что очень сбивало его с толку, но отчасти и успокаивало.
- Смешные церемонии! - буркнул он, но сам уже снял пиджак со стула и
подержал в руках, словно предоставляя стражам решать, подходит ли он.
Те покачали головой.
- Нужен черный сюртук, - сказали они.
К. бросил пиджак на пол и сказал, сам не зная, в каком смысле он это
говорит:
- Но ведь дело сейчас не слушается?
Стражи ухмыльнулись, но упрямо повторили:
- Нужен черный сюртук.
- Что ж, если этим можно ускорить дело, я не возражаю, - сказал К., -
сам открыл шкаф, долго рылся в своей многочисленной одежде, выбрал лучшую
черную пару - она сидела так ловко, что вызывала прямо-таки восхищение
знакомых, - достал свежую рубашку и стал одеваться со всей тщательностью.
Втайне он подумал, что больше задержек не будет - стража забыла даже
заставить его принять ванну. Он следил за ними - а вдруг они все-таки
вспомнят, но им, разумеется, и в голову это не пришло, хотя Виллем не
забыл послать Франца к инспектору доложить, что К. уже одевается.
Когда он оделся окончательно, Виллем, идя за ним по пятам, провел его
через пустую гостиную в следующую комнату, куда уже широко распахнули
двери. К. знал точно, что в этой комнате недавно поселилась некая фройляйн
Бюрстнер, машинистка; она очень рано уходила на работу, поздно
возвращалась домой, и К. только обменивался с ней обычными приветствиями.
Теперь ее ночной столик был выдвинут для допроса на середину комнаты, и за
ним сидел инспектор. Он скрестил ноги и закинул одну руку на спинку стула.
В углу комнаты стояли трое молодых людей - они разглядывали
фотографии фройляйн Бюрстнер, воткнутые в плетеную циновку на стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12