И хотя это приглашение было как бы
вскользь брошено поверх телефонной трубки, оно звучало несколько
заискивающе. Но К. надо было унизить заместителя директора еще больше, и
он сказал:
- Благодарю вас! К несчастью, в воскресенье я занят, у меня уже
назначена встреча.
- Жаль, - сказал заместитель директора и заговорил по телефону, его
как раз соединили.
Разговор был длинный, но К. по рассеянности остался стоять у
аппарата. И только когда заместитель дал отбой, он перепугался и, чтобы
хоть немного объяснить свое неуместное присутствие, сказал:
- Мне только что звонили, просили прийти в одно место, но забыли
сообщить, в какое время.
- А вы еще раз позвоните, - сказал заместитель директора.
- Да это неважно, - сказал К., тем самым сводя на нет свое и без того
нелепое объяснение.
Заместитель директора, уходя, бросил еще несколько фраз совсем о
другом. К. заставил себя ответить, но думал он в это время главным образом
о том, что лучше всего будет в воскресенье пойти по вызову к девяти утра,
так как по будням все судебные учреждения начинают работать именно в это
время.
Погода в воскресенье была плохая. К. чуть не проспал, он страшно
утомился, потому что до поздней ночи сидел в кафе, где завсегдатаи
устроили пирушку. Второпях, не давая себе времени обдумать и привести в
порядок все планы, составленные за неделю, он оделся и, не позавтракав,
помчался в указанное ему предместье. И хотя глазеть по сторонам времени не
было, но, как ни странно, он увидал по дороге всех трех чиновников,
причастных к его делу, - и Рабенштейнера, и Куллиха, и Каминера. Первые
два проехали мимо него в трамвае, а Каминер сидел на терраске кафе и как
раз в ту минуту, когда К. пробегал мимо, с любопытством перевесился через
перила. Наверно, все трое с удивлением смотрели, как бежит бегом их
начальник.
Из какого-то упрямства К. не пожелал ехать, ему была противна любая,
даже самая ничтожная причастность посторонних к его делам, не хотелось
пользоваться ничьими услугами и тем самым хотя бы в малейшей степени
посвящать кого-то в эту историю; и наконец, у него не было ни малейшей
охоты унизить себя перед следственной комиссией слишком большой
пунктуальностью. И все же он бежал бегом, чтобы по возможности явиться
точно в девять, хотя его даже не вызывали на определенный час.
Он думал, что уже издали узнает дом по какому-нибудь признаку, хотя
не представлял себе, по какому именно, а может быть, и по необычному
оживлению у входа. Но, задержавшись в начале Юлиусштрассе, на которой
находился дом, куда его вызвали, К. увидел по обе стороны улицы почти
одинаковые здания: высокие, серые, населенные беднотой доходные дома. В
это воскресное утро почти из всех окон выглядывали люди. Мужчины без
пиджаков курили, высунувшись наружу, или осторожно и заботливо держали на
подоконниках маленьких детей. На других подоконниках громоздились
постельные принадлежности, за которыми мелькали растрепанные женские
головы. Все перекликались через улицу, и один такой окрик как раз над
головой К. вызвал взрыв смеха. По всей длинной улице на одинаковых
расстояниях в полуподвалах разместились бакалейные лавочки, куда можно
было спуститься по ступенька. Оттуда входили и выходили хозяйки,
останавливались на ступеньках, болтали. Торговец фруктами расхваливал свой
товар, задрав голову к окнам, и чуть не сбил К. с ног своей тележкой,
когда они зазевались. Где-то убийственно завопил граммофон, как видно уже
отработавший свое в богатых кварталах.
К. прошел дальше по улочке медленным шагом, будто у него времени
сколько угодно; если следователь видит его из какого-нибудь окна, значит
он знает, что К. явился. Только что пробило девять. Дом оказался довольно
далеко, он был необычайно длинный; особенно ворота были очень высокие и
широкие. Очевидно, они предназначались для фургонов, развозивших товар по
разным складам. Сейчас все склады во дворе были заперты, но по вывескам К.
узнал некоторые фирмы - его банк вел с ними дела. Вопреки своему
обыкновению он пристально разглядывал окружающее, даже остановился у входа
во двор. Неподалеку на ящике сидел босоногий человек и читал газету. Двое
мальчишек качались на тачке. У колонки стояла болезненная девушка в ночной
кофточке, и, пока вода набиралась в кувшин, она не сводила глаз с К. В
углу двора между двумя окнами натягивали веревку, на ней уже висело
выстиранное белье. Внизу стоял человек и, покрикивая, руководил работой.
К. пошел было к лестнице, чтобы подняться в кабинет следователя, но
остановился: кроме этой лестницы, со двора в дом было еще три входа, а в
глубине двора виднелся неширокий проход во второй двор. К. рассердился,
оттого что ему не указали точнее, где этот кабинет; все-таки к нему
отнеслись с удивительным невниманием и равнодушием, и он решил, что заявит
об этом громко и отчетливо. Наконец он все же поднялся по лестнице,
мысленно повторяя выражение Виллема, одного из стражей, что вина сама
притягивает к себе правосудие, из чего, собственно говоря, вытекало, что
кабинет следователя должен находиться именно на той лестнице, куда
случайно поднялся К.
Подымаясь по лестнице, он все время мешал детям, игравшим там, и они
провожали его злыми взглядами. В другой раз, если придется сюда идти, надо
будет взять либо конфет, чтобы подкупить их, либо палку, чтобы их
отколотить, сказал он себе.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12