– спросил Фаргон, наполняя бокал Эллин из шейкера и завершая сооружение коктейля оливкой и соломинкой. – Ты решительно настроилась уйти или пришла ко мне сказать, что передумала?
Принимая коктейль, которого она не просила, Эллин холодно улыбнулась.
– Откровенно говоря, я был бы очень рад услышать, что ты остаешься, – продолжал Фаргон, накладывая колотый лед в другой бокал и заливая его бурбоном. – Ты знаешь, что я всегда связывал с тобой большие надежды. Я хотел, чтобы ты когда-нибудь заняла вот этот кабинет, один из самых знаменитых в Голливуде.
Он произнес эти слова с таким самодовольством, что Эллин едва не рассмеялась. Она уселась на диван и поднесла бокал к губам.
– Не хочу показаться неблагодарной, – сказала она, – но у меня другие планы, и продолжение карьеры агента в них не входит.
– Знаю, знаю, – ответил Фаргон, усаживаясь напротив. – Я лишь хотел сказать, что ты можешь остаться. И если ты захочешь вернуться, твое место ждет тебя.
Эллин смотрела на него, пытаясь перебороть подозрительность и гадая, любовные ли утехи сделали Фаргона таким сговорчивым или он вот-вот собирается нанести коварный, предательский удар. По зрелом размышлении она решила ограничиться простым «спасибо».
– Ты похудела? – напрямик спросил Тед, потягивая бурбон.
Эллин кивнула.
– Худоба тебе не идет. Надо пополнеть.
Неожиданная боль резанула сердце Эллин, и она опустила глаза, но тут же вновь вскинула их на Фаргона.
– Вряд ли ты вызвал меня, чтобы обсуждать мой вес, – сказала она.
Фаргон кивнул:
– Ты права, совсем не для этого. Я хочу убедить тебя остаться. – Эллин было заспорила, но он поднял руку, прося тишины. – Я знаю, что это не удастся, и мне остается лишь смириться. К сожалению, я не смогу сегодня быть на твоей прощальной вечеринке, поэтому решил попрощаться с тобой и кое-что тебе подарить. Это весьма ценный подарок, и он еще долго будет служить тебе хорошую службу.
Было видно, что изумление и смущение, отразившиеся на лице Эллин, доставили ему удовольствие. Вокруг не было ничего похожего на подарок, заслуживающий благодарности, но Фаргон явно чего-то ждал от Эллин, и она робко повела плечами:
– Не знаю, что сказать.
– А тебе и не нужно ничего говорить, – отозвался Фаргон. – Тебе нужно только слушать. – Он подался вперед, поставил стакан на стол, упер локти в колени и в упор посмотрел на Эллин. – Мы живем в огромном суровом мире, и ты отлично об этом знаешь, – заговорил он. – И поверь мне на слово, начинать самостоятельную карьеру не так просто, как тебе кажется. Да, у тебя хорошие связи и репутация, ради которой большинство женщин твоего возраста и положения готовы на убийство. Люди пойдут на все, лишь бы работать с тобой, Эллин. Но вокруг немало подонков, людей, которые успеют причинить тебе огромный вред, прежде чем ты осознаешь, что уже слишком поздно. Я хочу, чтобы ты помнила обо мне и знала, что мои двери всегда открыты для тебя. Я бы не стал тем, кем являюсь сейчас, если бы не усвоил пару-другую наук. И я знаю этот город. Более того, главное различие между нами в том, что я знаю правила игры, а ты только постигаешь их. Это безжалостная игра, она высасывает из человека кровь и калечит душу. Но поверь, нигде в этом мире тебе не будет лучше, чем в Голливуде, и именно потому, что это такое суровое место. Лучший совет, который я могу тебе дать, – это не впутываться в истории вроде той, которая была у тебя с Инголлом, потому что рядом обязательно найдется человек вроде меня, который непременно разнюхает твою подноготную, чтобы воспользоваться ею ради собственной выгоды. Вот так живет Лос-Анджелес, и чем быстрее ты осознаешь это, тем легче тебе будет привыкнуть. Это очень неприятно, но это факт.
Фаргон взял бокал, подошел к столу, выдвинул верхний ящик и вынул оттуда конверт.
– Здесь, – сказал он, вновь усевшись напротив Эллин, – оставшиеся фотографии и негативы, на которых изображены вы с Инголлом. Делай с ними что хочешь и знай, что они отныне уже не находятся в руках человека, способного причинить тебе зло. Это был тяжелый урок для тебя, и не сомневайся, что я опубликовал бы снимки, если бы счел это необходимым. Такой уж я мерзавец.
Эллин посмотрела на снимки, которые он бросил на стол, и, не скрывая смущения, перевела взгляд на Теда.
– Не понимаю, зачем ты это сделал, – удивилась она. – Разумеется, я благодарна тебе, но ведь это поворот на сто восемьдесят градусов… – Она покачала головой, не находя слов.
– В последнее время тебе пришлось туго, – прямо сказал Фаргон. – И я не вижу причин еще усугублять твое положение.
Эллин сглотнула, рассерженная упоминанием о своих личных горестях.
– Я должна понимать это так, что ты отказался от мысли залучить Майка в свои сети? – осведомилась она, давая ему понять, что способна без труда говорить о Майке, в то время как Фаргон избегает называть его по имени.
Фаргон рассмеялся.
– Признаюсь, когда у вас завязались серьезные отношения, я решил, что у меня есть шанс победить, – сказал он. – Но теперь, когда объявился ребенок… – Он покачал головой и устремил в пространство рассеянный взгляд. – Теперь его не подцепишь на крючок. – Глаза Фаргона вновь обратились к Эллин. – Ты бы поехала в Лондон, если бы не та, другая женщина?
– Нет, – ответила Эллин. Судя по тому, как смотрел на нее Фаргон, ей невзирая на все усилия не удалось скрыть от него свои переживания.
– Ты справишься, дай только срок, – заверил ее Фаргон.
Эллин вздернула подбородок. Если она хотя бы еще раз услышит подобные слова, того и гляди даст волю рукам. В конце концов, разве она плакалась кому-нибудь в жилетку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152