– Дайте ему пять дирхемов.
Рианон поблагодарила гида, достала из кармана монеты и отдала их хозяину. Тот забрал и обезьяну.
– Попейте, мэм, – крикнул ей водонос. – Жарко, мэм. Воду пейте.
– Вам гид, мэм? Я хорош гид.
– Вам ковер, мэм? Со мной, эй, я хорош цена беру.
Рианон только смеялась и прикрывала ладонями уши.
– Прочь! Все прочь! – кричал Мохаммед в сложенные рупором ладони. – За мной, мэм. Не потеряйтесь. Здесь много народу. Идите за мной.
Не потеряться на базаре было почти невозможно, и тем не менее Рианон каким-то образом ухитрялась не отставать от Мохаммеда. Хотя, конечно, гид и сам чувствовал, когда толпа вот-вот готова была унести Рианон, или ее пытался задержать особенно настырный торговец, и возвращался за своей подопечной.
Краски и запахи обрушились на нее. Повсюду вокруг бамбуковых кровель до покрытых циновками полов свисали ярко раскрашенные нити, шитые золотом туфли, кожаные сумки ручной работы, малиновые бурнусы, медные сковородки, шарфы шафранного цвета, золотые, серебряные, бирюзовые, янтарные украшения и мешки с травами и специями в невообразимых количествах, источавшие небывалые запахи. И со всех сторон – шум, гул, гам.
Когда Рианон вслед за Мохаммедом спустилась в какой-то подвал – ей показалось, в центре базара, – она представления не имела, куда попала. Она только отдавала себе отчет в том, что здесь какой-то кислый запах.
– Тут мой кузен, – говорил Мохаммед, пропуская ее вперед. – Хороший человек. Честный человек. Хотите – продаст ковер. Не хотите – не продаст. Хорош цена, вы друг.
Дверь за их спинами открылась, они обернулись и увидели женщину в синем бурнусе. Та, заметив, что на нее смотрят, почтительно склонила голову и остановилась, будто правила вежливости не позволяли ей продолжать свой путь, пока не двинутся вперед господа.
Через несколько минут Рианон уже сидела на пышном диване в комнате, где повсюду громоздились горы ковров всех мыслимых размеров и оттенков. Рашид, кузен Мохаммеда, разливал мятный чай из украшенного чеканкой серебряного чайника и спрашивал Рианон, какие ковры ей нравятся больше: новые или же старинные, настоящие. Рианон взяла у Рашида стакан с золотой каймой и попыталась осмотреться. В соседней комнате, отделенной свисавшей с притолоки занавеской – те же нити с бусами, у огромного ткацкого станка сидели три девочки-подростка. Их умелые руки быстро сновали туда-сюда, а невысокие, но крепкие мужчины скатывали и складывали ковры, отложенные для покупателей.
– Я вернусь через полчаса, – сказал Мохаммед. – О вас позаботится кузен. Хорош цена.
– Только не забудьте про меня, – попросила Рианон, подставляя лицо под струю воздуха, разгоняемого вентилятором. – Без вас я не найду дорогу обратно, да и не донести мне все это самой.
Не успела она договорить, как один из молодых помощников Рашида взвалил на себя несколько тюков и поспешил вниз по лестнице, чтобы доставить товар в отель “Мамуния”.
– Теперь еще купить можно, – улыбнулся Мохаммед.
– Ковры привезут, – добавил Рашид. – Можем вас, как Клеопатру*, в ковер закатать и мужу принести.
* Согласно легенде, египетскую царицу Клеопатру тайно доставили к Цезарю завернутой в ковер.
Рианон весело рассмеялась неожиданной шутке, и это, очевидно, пришлось по душе Рашиду и Мохаммеду. Хихикая, как мальчишки, они попрощались, и гид покинул комнату.
Полчаса спустя Рианон все еще размышляла, на чем бы остановить свой выбор, а Рашид сидел возле дивана на низенькой трехногой табуретке, болтал без умолку, не переставая подливать гостье мятный чай. Собственно говоря, ей не хотелось ничего покупать, но невозможно же отказать такому радушному человеку. Поэтому она наконец выбрала какой-то ковер, протянула Рашиду свою кредитную карточку, и тот вышел из комнаты.
Рабочие, заметно уставшие, ушли вслед за хозяином, оставив на полу нескатанные ковры. Девочки давно уже оставили рабочее место.
Через минуту Рианон посмотрела на часы. В соседней комнате никого не было, и голосов туристов давно не было слышно. Неумолчный шум базара проникал и сюда, хотя его приглушали стены без окон и толстые груды ковров. Пустые стаканы стояли на столике, а рядом в глиняном горшочке курился ладан.
Рианон еще раз с тревогой глянула на часы, поднялась и прошла через мастерскую к лестнице.
По пути сюда она не заметила толстой стальной двери – вероятно, потому, что тогда та была открыта. Сейчас же она была заперта. Других выходов на лестницу не было.
Сердце Рианон забилось. Какого черта они заперли дверь? Ведь не ушли же они домой, позабыв про посетительницу!
Ручки на этой двери не было.
Женщина осмотрела комнату, в которой царил полумрак, вентиляционные щели под потолком и ткацкий станок. Нити с бусами в дверном проеме колыхались – вентилятор по-прежнему работал. На полке у стены, у которой стояла Рианон, в горшочке горела палочка ладана, и над ней спиралью поднималась тонкая струйка дыма. Больше здесь не было ничего, если не считать наваленных возле стен как попало ковров. Рианон чувствовала во всем этом что-то странное, но что именно, не смогла бы объяснить.
Она опять подошла к двери и приготовилась звать на помощь, но единственная лампочка внезапно погасла, и комната погрузилась в темноту. Теперь Рианон не на шутку испугалась. Она принялась шарить по стенам в поисках выключателя, и нечаянно рука ее наткнулась на горшок с ладаном. Горшок упал и разбился. Несколько мгновений Рианон смотрела на красный огонек на полу, затем поспешно затоптала его ногой и прижала ладонь к левой стороне груди, словно желая успокоить сердцебиение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167