– Голиаф? – она усмехнулась. – Какое подходящее имя.
Но на самом деле ей было совсем не смешно. Она поняла, что каждый день, каждую минуту он живет среди людей, которые, если он ошибется только один раз, посчитают своей обязанностью, даже долгом, избавить мир от предателя. Бэнни задрожала от внезапно охватившего ее холода.
– Голиаф. Я запомню.
– Так. И еще кое-что. Ты не должна никому говорить об этом. Пойми, Бесс. Никому.
– Конечно, нет.
Она снова кивнула, слегка смущенная его горячностью.
– Я вообще редко разговариваю с кем-нибудь, кроме моей семьи и…
– Нет! – он вскочил на ноги, грубо потащив ее за собой. – Не с твоей семьей!
– Но, Джонатан… – Его глаза были холодными, их выражение невозможно было понять. – Ты подозреваешь одного из моих братьев?
Он не ответил, а только посмотрел на нее. Но его молчание было достаточным подтверждением для нее.
– Нет! – закричала она, стуча ему в грудь кулаком. – В моей семье нет предателей!
– Бесс…
– Что с ним будет?
– С кем?
– Со шпионом. Когда вы его поймаете, что с ним будет?
– Тоже, что бывает со всеми предателями.
Его голос был таким холодным. Холодным, лишенным чувства безжалостности. Она посмотрела на него с удивлением и непониманием.
– То же, что случилось бы со мной, если бы меня поймали, – продолжал он.
Это опять был не тот мужчина, которого, как Бэнни думала, она знала. Это был человек, который мог убить. И он будет продолжать делать свое дело отрешенно и безжалостно. В нем не осталось и следа той нежности, с которой он относился к ней когда-то.
Так каким же он был на самом деле? Неужели вся та теплота и нежность, которую он проявлял по отношению к ней были лишь частью тщательно продуманного плана? И если это так, значит это и есть настоящий Джонатан – опасный, бесчувственный, безжалостный, не знающий и не понимающий ничего, кроме своего долга?
– В моей семье нет предателей, – повторила она.
– Думай, как хочешь, – холодно ответил он.
Ее глаза потемнели от боли и страха, и больше всего на свете ему хотелось обнять ее и сказать, что все будет в порядке. Но Джонатан не смог ей этого обещать, а ему не хотелось снова лгать. Он не хотел давать ей ложную надежду. Он заметил, как она расправила плечи и подняла голову – классическая поза Джоунзов – пусть они попробуют достать меня. Он молил небо только, чтобы все Джоунзы были такими неуязвимыми, как они о себе думали.
– Давай мне бумаги, – ледяным голосом потребовала она.
– Нет, пока ты не пообещаешь, что ничего никому не скажешь, включая и твою семью – особенно не им.
– Тогда я хочу знать, что в этих бумагах.
– Бесс, пойми, безопаснее, если ты не будешь этого знать.
– Я хочу знать, – сказала она, и он понял, что она не уступит.
– Расположение войск британцев в колониях.
Он отметил удивление в ее глазах раньше, чем она успела подавить его.
– Всех войск?
– Да. Войска, артиллерия, корабли, все.
– Теперь я понимаю, почему это так важно. Что-нибудь еще?
О, Господи, неужели это никогда не кончится? Он снова не мог сказать ей всей правды.
– Планы обороны и отхода на случай, если колонисты нападут на Бостон.
Она протянула руку.
– Давай их мне.
Джонатан протянул ей пакет и застыл так. Как только отдаст ей бумагу, пути назад уже не будет. Он втянет Бесс в суматошную игру войны. Бесс, которая так много для него значила. Но ведь есть еще и его работа. Столько лет он ставил свою работу на первое место, выше всего и всех. А теперь он тоже сможет это сделать.
– Ты никому не скажешь? – еще раз спросил он.
– Я выполню инструкцию, сэр.
Он отдал ей бумаги, и она убрала их в карман.
– Но никогда, слышишь, никогда больше ни о чем у меня не проси, – в ее голосе звучало отвращение.
Она повернулась и широкими уверенными шагами прошла прочь. На краю поляны, под огромным раскидистым дубом, Элизабет обернулась и оглянулась на него.
– В нашей семье нет предателей.
Глава 25
На Бэнни военный лагерь не произвел особенного впечатления. Грязно, шумно, везде было полно людей, которые были заняты тем, что копали, как ей показалось, абсолютно бесполезные ямы.
«А кое-кому уже надоела военная дисциплина», – подумала она, проходя мимо небольшой группы людей, игравших в карты. Когда она только вошла в лагерь, какой-то солдат попытался ее остановить, полагая, что появление здесь женщины может быть вызвано только одной причиной. Одного взгляда с высоты ее роста оказалось достаточно, чтобы все ему объяснить. Пыл остальных солдат Элизабет охлаждала сообщая им, к кому она пришла. Казалось, ее братьев здесь знали все.
К ее удивлению, ее везде пропускали беспрепятственно. Она-то думала, что лагерь должен охраняться лучше. Но, с другой стороны, что могла сделать одна женщина против пятнадцати тысяч солдат?
Бэнни опустила руку в карман, проверяя, на месте ли бумаги, как делала это постоянно с тех пор, как получила их. Конечно, нельзя носить эти важные бумаги в кармане, как носовой платок. Но она не могла придумать лучшего места, чтобы спрятать их. Да и потом, если бы ее решили обыскать, то все равно нашли бы их.
Ее отец был слегка ошеломлен, когда она объявила, что собирается навестить братьев в Кэмбридже. Ей удалось убедить его, что просто хочет своими глазами посмотреть, как они живут и хорошо ли о себе заботятся.
Как ни странно, но мать, казалось, нашла это неплохой идеей. Бэнни подозревала, что она лелеяла тайную надежду, что дочери понравится какой-нибудь молодой офицер.
Ну, что же. Однажды она уже попробовала, и у нее не было никакого желания повторить этот опыт. Бэнни не была уверена, что снова сможет пережить нечто подобное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74