– Когда?
– Откуда у тебя этот шрам?
Он закрыл на секунду глаза, и она поняла, как много он от нее скрывает.
– Банкер Хил.
– А!
Она не смогла заставить свою руку остановиться и начала поглаживать шрам. Несмотря ни на что, она была безумно рада, что он остался жив.
– Бесс?
– Что?
Его голос был напряженным.
– Уходи.
– Что? – в замешательстве переспросила она.
Он повернул голову и показал глазами на ее руку.
– Уходи! Сейчас!
Смущенная, она отдернула руку, вскочила и выскочила из конюшни, не обращая внимания на то, что он, вдруг осознав, что Бесс уходит и может не вернуться, с отчаянием звал ее.
Она не пришла в тот вечер, чтобы, как обычно, принести ему ужин. Снизу доносились разные голоса, но только не ее. И все же он ждал, ругая себя последними словами на всех языках, которые только знал. Нельзя быть с ней таким резким. Он мог просто отодвинуться потихоньку, она бы и не заметила. Или сказать, что ему больно. Ну, вот, а теперь он снова обидел ее. Джонатан прислушался к возне лошадей в углу и думал, почему все так хорошо началось, а теперь пошло наперекосяк.
Глава 21
Когда Бэнни поднялась на сеновал на следующее утро, он стоял у окна и смотрел на улицу.
– Джон, – мягко сказала она.
– Джонатан, – поправил он, не оборачиваясь.
– Джонатан, ты уже встал.
– Пора бы уже.
– И ты выходил на улицу.
– Извини. Уж очень хотелось помыться. Я вышел очень поздно, так что никто не мог меня видеть, и вымылся у колодца. – Он, наконец, посмотрел на нее. – У вас очень холодная вода.
Она не смогла сдержать короткого смешка.
– Я знаю. Как ты себя чувствуешь?
– Я еще очень слаб. Еле взобрался назад по этой проклятой лестнице. Но через день-другой уже смогу уйти.
Через день-другой. Она должна была бы радоваться, что сможет избавиться от него. Но сердце у нее упало, когда она услышала это.
– Никак не могу привыкнуть слышать так много слов от тебя.
Он неожиданно широко улыбнулся.
– Я обычно не говорю так много. Но ты вообще заставляешь меня делать многое, что я обычно не делаю.
Он ничего серьезного не имеет в виду, абсолютно ничего, и она будет последней идиоткой, если позволит себе поверить, что за его словами что-то есть. Но как бы ей хотелось поверить в это. Он снова посмотрел в окно.
– Должно быть, пойдет дождь.
Бэнни заставила себя отвлечься от своих нелепых мыслей и посмотреть в окно.
– Думаю, да, – она показала на корзинку, которую принесла с собой. – Здесь завтрак.
– Ты не обязана кормить меня.
– Ты, наверное, голоден. Извини, что не принесла ничего вчера вечером.
Он пожал плечами.
– Ты последний человек во всем мире, который должен извиниться передо мной. Ты спасла мне жизнь.
– Ну, тогда мы квиты.
Их глаза встретились. Бэнни знала, что говорила правду. Не важно, во что он был замешан. Та ночь в лесу, когда он ее спас – это не было игрой. Все случилось слишком быстро и неожиданно, и невозможно было подумать, что все было специально разыграно, чтобы произвести на нее выгодное впечатление. Она видела, как тот солдат чуть не замертво упал от его сильного удара.
– Ты не знаешь, сколько раз я пытался убедить себя, что поступил той апрельской ночью очень глупо, – тихо сказал он.
– Да?
– Но я не жалею об этом, – его голос внезапно охрип. Он кашлянул и отошел от нее на шаг. – Хочешь остаться и позавтракать со мной?
Он всегда чувствовал, когда она начинала думать о нем, и ему было неловко от ее внимания. Конечно, она ведь была всего лишь Бэнни. Уж, наверняка, он выбрал бы не такую женщину в нормальных условиях. Она покачала головой.
– Не могу.
– Останься. Совсем не надолго.
В его глазах была мольба, и просьба о прощении, и что-то еще… Одиночество?
– Хорошо.
Они сели на одеяло, и она дала ему сдобную булочку с медом. Он сразу же откусил добрую половину. Хорошо еще, что Бэнни была не понаслышке знакома с аппетитом больших голодных мужчин и принесла ему достаточно еды.
– Как тебе удается приносить для меня так много продуктов, чтобы никто не заметил?
– Мама часто уезжает.
– Я заметил. Куда?
– К Адаму домой. Моя невестка плохо себя чувствует.
– Что-нибудь серьезное?
– Нет, – она улыбнулась. – Кажется, Адам снова хорошо потрудился, перед тем как уехать в Кэмбридж.
Он удивленно посмотрел на нее, не понимая, о чем она говорит.
– У меня будет еще один племянник.
– Ты уверена, что именно племянник?
– Ее тошнит.
– Говорят, что это обычное явление.
– Моя мать очень плохо себя чувствовала пять месяцев с каждым моим братом. А со мной ни одного дня. Пока также бывало и с моими невестками. Все они чувствовали себя очень плохо, кроме Ханны, когда она носила Сару.
– Никогда не слышал ничего подобного.
– Ханна говорит, что Джоунзы с самого начала наводят порчу на женщин.
– Но неужели твоя мать не замечает, сколько еды пропадает?
Бэнни поморщилась.
– Она привыкла к моему аппетиту.
– Твоему аппетиту?
– Мама уже отчаялась когда-нибудь научить меня есть, как настоящая леди.
– А зачем тебе это надо? Я никогда не мог понять, почему женщины мирятся с тем, что им нельзя есть, сколько они захотят.
– Ну, а зачем женщины делают остальные глупости? Чтобы заловить мужа.
– А мне нравятся женщины, которые наслаждаются жизнью и едой в полной мере.
Бэнни поднялась.
– Я должна идти.
Он взял ее за руку, чтобы удержать.
– Почему?
Он посмотрел в окно. Ветер, наконец, развеял эту невыносимую жару, нагнал тучи и теперь на улице шел дождь. Когда он снова посмотрел на нее, его взгляд затуманился.
– На этот раз без грозы, – мягко сказал он. – А я бы хотел, чтобы была гроза.
Господи, если бы только она знала наверняка, что он не враг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74