Потому, что она и не думала о том, что кто-то в лагере может серьезно пострадать. Это казалось не опасной шуткой, которую парни хотели сыграть над самодовольными англичанами. Она думала, что рискуют только ее братья. А теперь поняла, что была не права, но слишком поздно. Уже ничего нельзя было сделать, и хотя в лагере от пламени пожара было светло, она не видела никого, похожего на Джона.
Бэнни поклялась себе, что первое, что она сделает завтра – найдет его. В тот момент она не знала толком, как сможет это сделать, но была уверена, что что-нибудь придумает. Если что, она поговорит с этим капитаном Ливингстоном, который всегда так любезен с ней.
Борясь с желанием вернуться и начать искать Джона сейчас же, Бэнни поспешила к «Дансинг Эль».
Тропинка была почти незаметна среди больших кустов. Бэнни не думала, что кто-нибудь из англичан, даже после нескольких месяцев пребывания в здешних местах, умудрится отыскать ее.
За годы детства, проведенные здесь, Джоунзы младшие узнали весь Нью-Уэксфорд также хорошо, как они знали каждую половину в «Дансинг Эле».
Бэнни ожесточенно пробиралась сквозь кустарник. Это было нелегко; и она, и кусты значительно выросли с тех пор, как она была ребенком. Сегодня вечером братья расчищали ей путь, о чем свидетельствовали сломанные ветки. Больше она уже не будет потайной, эта тропинка. Днем любой заметит поломанные кусты, и найдет ее. Но это уже не имеет никакого значения. Вряд ли эта тропинка понадобится ей еще.
– Стой!
Глава 10
Сердце Бэнни упало. Они все-таки обнаружили ее. Она медленно повернулась и увидела его. Солдат стоял на расстоянии двух шагов от нее, направив на нее дуло мушкета.
– Выходи, – приказал он, – быстрее.
Она могла бы рискнуть – нырнуть в густой кустарник и попытаться уйти через лес. Она бегала быстрее большинства мужчин. Но при одной мысли об этом по ее телу пробежали мурашки. Он может выстрелить прямо ей в спину, это будет конец. Даже темнота не поможет, с такого близкого расстояния нельзя не попасть.
Она помедлила лишь секунду и стала выбираться из чащи. Солдат был молод, и лицо ей показалось откуда-то знакомым. Может быть, она видела его в таверне или на смотре. Видимо, когда произошел взрыв, он был на посту – об этом говорит его мундир, безукоризненно чистый, застегнутый, без единой складочки. Так одеваются не на ходу.
– Поторапливайся, капитан будет очень рад увидеть тебя.
Холодный бледный свет луны отражался в блестящем лезвии его штыка. Конечно, он не вспомнил ее. В темных бриджах и рубашке с черной тряпкой вокруг головы и лицом, вымазанном сажей, она уже никак не напоминала ни одну девушку из Нью-Уэксфорда. Ее накидка была темно-синего цвета, и, по словам матери, нельзя было сказать, что она принадлежит женщине. Пока англичанин не услышит ее голос, он вряд ли догадается, кто она на самом деле.
Бэнни должна была успеть сбежать до тех пор, пока он не догадается, что она – женщина. Когда он поймет это, он сразу вспомнит ее имя и фамилию: все женщины поселка были, по крайней мере, на голову ниже, чем она. Если солдат узнает, кто она, он без труда поймет, кто сделал налет на лагерь. Джоунзам не избежать тогда наказаний. А если лагерь действительно разрушен настолько, насколько она могла предполагать, красномундирники, без сомнения, будут беспощадны.
– Выходи, или мне придется стрелять. Капитан, наверняка, захочет поговорить с тобой. А если я выстрелю в тебя, не думаю, что ты протянешь до допроса.
Комок боли, страха и чего-то липкого подступил к горлу. Она ничего не могла сделать. В любом случае Элизабет ставила под удар и свою семью, и свою жизнь. Если бы он только ослабил внимание, если бы на минутку…
Она уже почти совсем вышла из кустов. Солдат по-прежнему ее не узнавал. Вдруг ее что-то потянуло назад. Бэнни дернулась. Черт! Ее накидка зацепилась за ветку. Она еще сильнее потянула на себя и услышала трест ткани. Ветки вокруг нее сильно затряслись. И все равно никаких результатов.
– Зацепился? Ну, даже если ты простудишься, это меня мало волнует.
Не опуская мушкета, солдат протянул руку и сорвал ее накидку с плеч. Она почувствовала одновременно и леденящий холод, и свободу. Солдат схватил ее за руку и вытащил из чащи.
Лоскут черной ткани скрывал ее волосы, а лицо было покрыто сажей. Но без накидки нельзя было скрыть ее грудь.
– Черт возьми! Да это – женщина. – Его рот открылся от удивления.
Он уставился на девушку и незаметно для себя слегка опустил мушкет.
Это ей и было нужно. Она оттолкнула его, повернулась спиной и бросилась в лес.
– Стой! Стой, я тебе говорю.
Острые ветки рвали ее одежду и царапали лицо. От холода горела грудь. Сердце так громко стучало, что она едва слышала крики солдата:
– Стой, черт побери, стой!
Она бежала, не останавливаясь. Земля была неровная, вся в кочках. В темноте было трудно следить за тропинкой.
Вырвавшись на небольшую поляну, Бэнни побежала еще сильнее, сообразив, что на открытом пространстве была более уязвима. Она чуть не закричала, когда рухнула на покрытую снегом землю. Резкая боль пронзила ее ногу от щиколотки до икры. Что произошло? Она или наступила на камень, или подвернула ногу в какой-нибудь дыре. Это не важно. Главное – она должна двигаться. Элизабет опустила руки в снег, уперлась в землю и, сделав над собой усилие, встала. Англичанин был почти рядом. Она отчетливо слышала треск ломающихся веток.
Сжав зубы, Бэнни попробовала сделать шаг. И снова упала. Может быть, она сумеет доползти до края поляны и спрятаться за кустами. Глупо было надеяться на то, что он не найдет ее.
– Не двигайся.
Она замерла. Он наставил на нее мушкет и медленно приближался к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74