— Вы поедете с нами, сэр? Хоуп отвела от лица маску:— Вас никто не заставляет.Алекс наклонился, стараясь разобрать ее слова, и она повторила.— Я поеду.Хоуп зажмурилась и слабо улыбнулась. Ей было почему-то спокойнее, когда он рядом.— Ну как вы? — Алекс еле перекрикивал вой сирены, чувствуя себя отвратительно беспомощным.— Как пьяная, — был неожиданный ответ, и Алекс вопросительно взглянул на санитара.— Это наркоз, сэр. Иногда он действует опьяняюще.— Знаешь что?— Что такое?— У тебя удивительно красивые руки, — запинаясь, призналась она.— Благодарю.— Я давно собиралась сказать. И вот еще что, Алекс… — начала она.Он резко обернулся, и санитар поспешно согнал с лица понимающую ухмылку.— Лучше обсудим это потом, ладно?— А я все равно забыла, что хотела сказать…— Должен сказать, девочка, тебе повезло.Ну, допустим. — Перелом на редкость чистый, без смещений, и совсем скоро ты будешь как новенькая. Бок поболит несколько дней, но ребро всего лишь треснуло. Тебе на самом деле чертовски…— Еще раз скажешь это, Адам, получишь сразу несколько переломов — причем со смещениями! — устало отозвалась Хоуп.Ее зять грозно оглянулся на хихикающих ассистенток.— Ну, знаешь ли, для человека, который бросился очертя голову в смотровую яму автоцеха, ты просто в рубашке родилась.Она вымученно улыбнулась.— Кто-нибудь позвонил домой?— Алекс настоял на том, чтобы сообщить твоим родителям лично.— Ясно… — Вот, значит, куда он исчез. С тех пор как Адам взял Хоуп под свою опеку, она не видела Алекса, однако смутно помнила, что до последнего цеплялась за его руку. — Это еще что такое? — подозрительно поинтересовалась она, когда у изголовья кровати появилась медсестра с какими-то лекарствами.— Транквилизатор, Хоуп, — ты чересчур взвинченна.— Я спокойна как айсберг. Меня и без того накачали всякой дрянью!— Черт возьми, Хоуп, почему бы тебе не заткнуться? Конечно, если ты предпочитаешь другого врача…— Бога ради, Адам, мы уже сто раз об этом говорили: я рада, что ты будешь моим костоправом, если только профессиональная этика не мешает тебе лечить родственников.— Ничего, моя этика потерпит, а вот за медперсонал я побаиваюсь…Погружаясь в целительный сон, Хоуп продолжала что-то ворчать про себя.Три дня спустя она укладывала вещи — вернее, объясняла матери, что и как уложить.— Какая прелесть! — заметила Бет, с восхищением глядя на громадный букет желтых роз в высокой вазе.— Отошли их в детское отделение, — откликнулась Хоуп.— Ты серьезно?Хоуп мрачно улыбнулась: как бы мама ни разводила высокие стебли, карточки ей не найти — Хоуп первым делом выкинула ее в мусорную корзину. На кусочке кремового картона твердым почерком было выведено: «Алекс».Накануне она проснулась и увидела его возле кровати с букетом в руках. Наверное, на улице шел дождь — волосы у Алекса были влажными и свернулись упругими завитками. Капли блестели и на загорелом лице.— Какая прелесть… Спасибо, — застенчиво проговорила она, чувствуя, как внутри распускается тугой горячий бутон.От этого своего смущения и ей стало совсем неловко. Цепкие глаза Алекса прошлись по ее исцарапанному лицу.— На самом деле все не так скверно, — торопливо пробормотала она, хотя это было чистое вранье — вся левая сторона тела была одним сплошным синяком. Закон подлости срабатывал безотказно — Хоуп предстала перед Алексом в самом жалком виде.— Я думал, в ваших интересах утверждать обратное.У нее на лице отразилось смятение: может, она забыла о каком-то важном разговоре? Думать было нелегко — голова до сих пор была как будто набита ватой. Или он считает, что ей нравится изображать из себя несчастную жертву? Если так, она его быстренько вразумит!— Не беспокойтесь, — он словно угадал ее мысли, — я пришел не затем, чтобы это обсуждать.— Обсуждать?..Он властно поднял руку.— Я отлично понимаю ваше положение. «Вот и славно, а я так ничего не понимаю!» Она что-то совсем запуталась — в его словах не было и намека на сочувствие или дружеское участие.— Мне просто хотелось самому посмотреть, как вы. Поверьте, Хоуп, я говорю совершенно искренне. Надеюсь, вы это понимаете.Титаническим усилием Хоуп удалось сохранить на лице туповато-нейтральное выражение. И что же это она успела ему наговорить? Ч-черт! Так и закомплексовать недолго!— Я хотел бы, чтобы между нами не было никаких недоразумений.Хорошо бы! Хоуп кашлянула — горло все еще саднило от наркоза.— Благодарю вас, — проговорила она, и взгляд Алекса потеплел. Точно! Она видела это! Теперь главное — развить успех. Она вскинула на него глаза и не отвела взгляда, пока он первым не опустил ресниц.Вот так! Значит, она не сделала ничего такого, чего надо было бы стыдиться! В конце концов, влюбиться — еще не преступление, даже если объект любви холоден, как айсберг в океане.«Интересно, чего он ждал?» — размышляла она после. Может, заверений в вечной любви? Жаль, конечно, что он держался так напряженно. Даже не попрощался…Голос матери вывел Хоуп из мрачных раздумий.— Я отнесу цветы на пост дежурной сестре, — решила Бет, с сожалением глядя на розы.Хоуп недолго пробыла в одиночестве — скоро в дверях палаты возник зять.— Ну что, покидаешь нас?— Да, Адам, и спасибо тебе за все.— Ты — кошмарная пациентка.— Говори, говори, — отмахнулась она.— Алекс не заходил? Хоуп замерла.— А с какой стати ему заходить? Адам быстро взглянул на нее с доброжелательным любопытством.— Ты во весь голос звала его, пока была под наркозом.— Мало ли Алексов на свете! — «Господи, без сознания побыть — и то спокойно не дадут!»— Действительно, мало ли…— Смотри, если проболтаешься…— Не волнуйся, мы свято блюдем конфиденциальность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43