Уверена, она предпочитает классику. Видишь, как она двигается?
– Я решила обучать ее здесь, на дому, – однажды объявила Гарриет все сильнее настораживающейся Мэдди. – Воспитывать ее в тепличных условиях. Начать обучение с первых минут ее жизни. Целенаправленные игрушки тори развалили государственную систему образования. А частные школы? Мы все знаем, что это форма жестокого обращения с детьми. Есть еще одна хорошая новость: я изучила медицинские журналы и выяснила, что, если я прямо сейчас начну вводить себе гормоны, у меня появится молоко. Разве это не замечательно? Я смогу кормить мою малышку.
«Мою малышку»?
В тот вечер на факс Гарриет пришло сообщение. Это было приглашение на однодневную ярмарку для родителей, а также описание программ различных кружков – малого тенниса для малышей, детского карате – и частных занятий по танцам, музыке и драматическому искусству для малышей в возрасте от полутора лет. Плюс инструкция о том, как рожать на дому.
– Гарриет! – Мэдди ворвалась в хозяйскую спальню. Комната была забита реликвиями. На всех поверхностях стояли старые банки с кусочками ноздрей, бровей и челюстей святых. Интересно, подумала Мэдди, как бы владельцы всех этих мощей отнеслись к судьбе, постигшей их тела? Комната была отделана в ярко-розовых тонах. Существенным элементом обстановки служили плюшевые подушки. Именно на них и возлежала Гарриет. – Я не буду рожать на дому. Я буду рожать в больнице.
– Полагаю, что лучше предоставить решение этого вопроса мне. Ты уже на девятом месяце и не можешь рассуждать здраво. Это гормоны. Почему бы не оставить все важные вопросы мне? – Гарриет не опекала Мэдди, а просто-напросто отсекала ее. – Потому что это не ваш ребенок. А мой.
Когда Гарриет сердилась, она развивала бурную деятельность, и в результате выпалывались сорняки, подшивались горы бумаг и документов, чистились ковры. Сейчас же она принялась за Мэдди: усадила ее на стул, поставила ее ноги на подушку, подсунула другую подушку ей под спину.
– Давай взглянем фактам в лицо, ладно? Вот ты на сносях, без денег, без крыши над головой, без мужа. Ты недалеко ушла от безответственной избалованной девчонки. Ты не готова к тому, чтобы воспитывать ребенка, который вот-вот появится на свет. Малышке нужна я. – Она успокаивающе улыбнулась. – Ты, конечно же, останешься ее биологической матерью.
Мэдди показалось, что кто-то провел ледяным пальцем по ее спине. И дело было вовсе не в холоде. За окном вороны жаловались на свою судьбу мрачным, как похороны, небесам. И комната, и весь дом, и природа действовали угнетающе. Тучи, похожие на серое стеганое одеяло, уже много недель закрывали пейзаж, и надежды на просвет не было. Мэдди не любила выходить из дома, она боялась, что ударится головой о небо.
– Перед нами стоит задача создать новое поколение женщин. Умных, неукротимых, честолюбивых. Видишь ли, ребенка можно запрограммировать на успех. Естественно, любовь является обязательным условием достижения цели. В том-то и секрет. Но почему бы не предоставить все это мне, а? В ближайшее время ты будешь мало отличаться от кататоника. Так что не надо забивать свою очаровательную головку всякой чепухой, – заявила Ведущая Феминистка Оксфорда. Мэдди затошнило. Обнаружив у себя в руке стакан – очевидно, она забыла поставить его на стол, когда побежала к Гарриет, – она с жадностью выпила воду.
– Это вода из-под крана? – строго спросила Гарриет, вырывая у нее стакан. – Убийца! Ты же знаешь, что эта вода так и кишит криптоспоридией! – Она стерла со своего лица презрительное выражение и надела слащавую улыбку. – А теперь приляг и успокойся. Ведь нам нужно следить за твоим давлением, правда? Сегодня у нас растут, – она сверилась со справочником, – ресницы!
Мэдди чувствовала, что ее самоуважение и воля ослабевают, как прилив, переваливший через высшую точку. У нее нет сил палить из всех пушек. Ребенку, видимо, передалось ее состояние: он сидел тихо, будто затаился. Гарриет предложила растереть живот маслом какао. Хотя Мэдди претила сама мысль о том, что Гарриет прикоснется к ее животу, она не нашла в себе сил сопротивляться и покорно легла на кровать. Словно в трансе, она смотрела на стеклянный шкаф с реликвиями и не могла избавиться от ощущения, что она тоже закупорена в этой розовой, как вульва, комнате.
* * *
Мэдди дождалась, пока весь дом уснет, и только после этого пошла к гаражу. Пыхтя и отдуваясь, она открыла деревянную дверь. Малейший скрип отдавался в ее сознании оглушающим громыханием. Наконец она втиснулась на водительское сиденье «вольво» Гарриет. Мэдди планировала включить двигатель только после того, как машина, снятая с ручника, сама скатится вниз по склону на довольно большое расстояние от дома. Однако оказалось, что управлять машиной невозможно, так как руль упирается в головку ребенка. Тогда она решила сдвинуть назад сиденье, но не смогла достать до педалей.
Закинув свою сумку на плечо, Мэдди, нелетающий дирижабль, миновала щит «Нарушители будут отправлены в компост!» и пошла по улице. Она чувствовала себя сказочной героиней, избавившейся от чар злой ведьмы и сбежавшей под покровом ночи. Для полноты сюжета не хватало одного. Принца, черт бы его побрал!
Добравшись до деревни, Мэдди открыла свой «роладекс». Адреса и телефоны Джиллиан занимали четыре с половиной страницы. Приготовив монеты, Мэдди нашла телефонную будку и позвонила по всем номерам: Арчибальду, чьи трусы были больше, чем его коэффициент умственного развития; Монтгомери, заставившему Джиллиан платить за себя в «Макдональдсе»; Майло Роксбургу, чья спина выходила из строя чаще, чем Мэдди и Джиллиан выходили в свет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81