И у меня никто ничего не отнял бы.— Но так уж вышло, Николь. Адельтрауд и Гюнтер тут ни при чем. Тебе просто не повезло.— Если бы кто-то не постарался мне «помочь».— Ах, Николь, не начинай, пожалуйста. Человеку не может везти всегда. Считай, что в этот раз у тебя просто не получилось.— А тебе, кажется, повезло.Жасмин удивленно подняла брови.— Ты же встречаешься с Фальком, и…— Нет, Николь, я не встречаюсь с Фальком.Она сказала это таким тоном, что даже Николь поверила. Успокоенная тем, что есть все-таки вещи неизменные — и среди них беспомощность Жасмин в отношениях с мужчинами и ее неудачи, — Николь поинтересовалась:— А что ты в таком случае делала сегодня днем в доме Адельтрауд на Ваннзе?— Так это ты звонила и тут же положила трубку?— Батарейка села, — бросила Николь. — Тебе удалось наладить отношения с Розенштоками?— Я время от времени провожу небольшие исследования для агентства Адельтрауд.— Великая журналистка проводит исследования для маленького брачного агентства?Жасмин улыбнулась.— Адельтрауд хорошо платит.Николь взболтнула виски и с иронией посмотрела на подругу.— Ах, Жасмин, Жасмин, что-то тут не так. Я же знаю тебя. Интересно, как быстро восстанавливаются доверительные отношения? — Она наигранно вздохнула. — Кстати, тебе срочно нужно пойти к парикмахеру. В последнее время ты явно игнорируешь зеркало и пускаешь все на самотек.— Ближе к делу, — попросила Жасмин.— Ну хорошо. — Полуобернувшись к залу, Николь послала зрителям обворожительную улыбку. — Завтра я встречаюсь с одним из твоих коллег из «желтой прессы». У Розенштоков никого нет дома: старики уехали путешествовать, а Фальк — на ярмарке в Баден-Бадене или Фрайбурге. Или это была ярмарка «Баден-Мессе» во Фрайбурге?Жасмин пожала плечами. Кажется, она действительно не знала.— Ладно, неважно. Мне нужно срочно поговорить с кем-нибудь из их семейства. Я выпросила у глупенькой Рони номер мобильного Фалька, но он отключен. Не понимаю, как можно отключать телефон во время ярмарки! Если он действительно там…— Чего ты хочешь от него?— Нужно дать ему последний шанс. Я уверена, что это будет справедливо.— Ты считаешь, что он должен заплатить тебе в три раза больше, чем ты получишь от этого репортера? Ты собираешься шантажировать Розенштоков!Николь широко улыбнулась.— И я должна тебе в этом помочь? — Жасмин была крайне возмущена.— Или Розенштокам, — невозмутимо заявила Николь. — В зависимости от того, с какой точки зрения на это посмотреть.— А почему я должна хотеть помочь Розенштокам?Николь улыбнулась еще шире.— Я же знаю тебя, Жасмин. Ты всегда влюблялась в мужчин, которые были недоступны для тебя. А Фальк — из этой категории. Северин… Ну, этот нет. — Она снова засмеялась. — Северин был неудачником. Знаешь, я никогда не говорила тебе, чтобы не обижать лишний раз, но это я попросила его позаботиться о тебе, пока была в Америке. Я хотела как лучше, честно. Я думала, что тебе пойдет на пользу, если он тебя как следует оттрахает.Жасмин сжала свой стакан с минералкой, стараясь выглядеть как можно более равнодушной.— В принципе, Северин очень хорошо подходил тебе, такой неустойчивый, мечущийся. Может быть, тебе даже удалось бы отучить его играть. Да, Жасмин, это Северин был игроком, а вовсе не Фальк. Но его родители не должны были знать о его пороке. Я крепко держала Северина в руках, и он, понимая это, видел во мне свою будущую супругу. У тебя же не было ни единого шанса увести его. И Фальк поддерживал это, хотя… — Николь не переставала улыбаться, работая на публику. — Хотя он всегда любил меня. Всегда! А теперь, как ты думаешь, что могло бы нам помешать?— Твоя попытка оболгать Розенштоков, — сказала Жасмин тоном человека, последний раз пытающегося взять реванш. — Он еще до свадьбы знал о том, что твой отец занимается махинациями.— Это ты ему сказала? Но награды за это так и не получила. Бедняжка Жасмин! Неблагодарный он, правда? Но ведь честные женщины так неинтересны — в них нет изюминки, которая привлекает мужчин. Мужчины не хотят жениться на таких: им хочется все время разгадывать тайны. Увидишь, я еще заполучу своего миллионера.— Боже мой, Николь, неужели для тебя в жизни нет ничего, кроме денег?— А ты знаешь, каково это — быть отбросом общества в Испании, сидеть в каком-то грязном офисе и выполнять обязанности помощника маленького толстого маклера с жирными волосами, расхваливая туристам дурацкие бунгало на берегу моря? Так долго не проживешь, Жасмин. Есть только пиццу или спагетти, считать сдачу, ругаться за каждый цент и носить синтетическую одежду, которую продают в супермаркетах, — это не для меня. Я не хочу в поте лица зарабатывать пару тысяч евро, чтобы потом скрупулезно подсчитывать, сколько нужно отдать за аренду квартиры, воду и электричество.И точно так же распределять деньги для крупных покупок. Так счастливой не станешь, как ты понимаешь.— Глядя на тебя, не скажешь, что все так плохо, — заметила Жасмин, бросив красноречивый взгляд на украшения Николь.— Может, ты бы этим и удовлетворилась. Жасмин, ты выросла в семье торговцев подержанными автомобилями и мясников, и у тебя просто отсутствует тщеславие.На лице Жасмин промелькнула улыбка.— Я просто живу экономно. А ты собираешься лишить меня всех моих сбережений.Николь сделала глоток виски.— Неужели ты хочешь сказать, что поможешь мне? Насколько мне известно, у тебя ведь ничего нет.— Именно так. Если я соберу все, что у меня есть, и если мне выплатят мой залог в агентстве, то у меня получится что-то около ста двадцати тысяч евро.Николь не спеша сделала еще один глоток.— Не слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109