Она снова придвинулась вплотную к Северину. — Как тебе живется в Берлине? Чем ты там занимаешься? Сколько лет уже прошло с того момента, когда мы последний раз виделись?— Пять лет, — выбрав самый легкий вопрос, ответила Жасмин.— А чем ты сейчас занимаешься?Она уже говорила Фальку, что работает журналисткой.— И для какой газеты ты пишешь? — поинтересовался Северин.— Для разных. Я внештатный сотрудник.— Судя по тебе, ты неплохо зарабатываешь, — заметила Николь. — Но иметь кучу денег недостаточно: нужно, чтобы еще и вкус был. Вот ты слегка напоминаешь строгую секретаршу. Я думаю, что в ближайшее время нам нужно вместе пробежаться по магазинам в Берлине. Да? Я имею в виду, только вдвоем… — Казалось, Николь немного сконфузилась.У Жасмин комок подступил к горлу, но она улыбнулась.— Не смущайся, — сказала Жасмин. — У меня есть парень, его зовут Рольф. Мы вместе уже около трех с половиной лет.Он мой коллега.— И где же он сейчас пропадает? — поинтересовался Фальк. — Или вы всегда ездите в отпуск порознь?Прежде чем Жасмин успела что-то выдумать, вмешалась Николь.— Думаю, вам стоит перейти на «ты». Жасмин — моя давняя подруга. И в какой-то степени она тоже член этой семьи.Фальк поднял бокал с вином и молча, пожав плечами, выпил с Жасмин за ее здоровье.— И где сейчас Рольф? — не могла остановиться Николь.— Он должен закончить еще одно дело. Оно оказалось не таким простым, как он предполагал. Но он скоро тоже приедет.— И что это за дело? — неожиданно для всех спросил Гюнтер Розеншток.— Да я точно и не знаю. — Жасмин бросила на Фалька озабоченный взгляд. Она опасалась, что он может рассказать о ее интересе к кухням «Розеншток» и ремонтным сооружениям Тиллеров.— Будем надеяться, что он приедет к свадьбе, — сказала Николь. — Я непременно хочу с ним познакомиться. Видно, что он хорошо влияет на тебя.— Слава Богу, что у твоей подруги есть молодой человек, не правда ли, Николь? — заметила Адельтрауд. — Теперь мы все можем вздохнуть с облегчением.Фальк громко рассмеялся и повернулся к дочери.Потеряв всякое терпение, он с какой-то озлобленностью вырвал ложку из рук Рони, которой та накладывала сливки, перемешивая их с клубникой. Капризничая, девочка съежилась и с необычайной жадностью набросилась на десерт. ГЛАВА 6 Когда они перешли в гостиную, за окнами уже стемнело. Адельтрауд сама принесла кофе, так как Зиглинда ушла домой; Северин занимался напитками — коньяком и бренди; Гюнтер Розеншток, обрезав кончик сигары, с наслаждением закурил ее; Николь, блестя глазами, рассказывала Жасмин о приготовлениях к свадьбе.Жасмин была профессионалом в этом деле: за ее плечами была не одна расстроенная свадьба, поэтому она с легкостью давала Николь советы.— Главное, чтобы никому в голову не пришла идея рассаживать пары за столом по отдельности: ничто так не портит настроение, как ощущение, что у тебя украли единственного верного тебе спутника, тем более когда ты входишь в парадный зал.Северин кивнул в знак согласия.— Но тебе ведь эта идея сначала понравилась, — возразила Николь.Жасмин поймала его взгляд и улыбнулась.«Да, я знаю, — говорили ее глаза, — ты, конечно же, удивлен тому, как я изменилась. К сожалению, ты выбрал эту белокурую шлюху, которая не дает тебе покоя своей бесконечной болтовней о свадьбе. Для нее главное — пустить пыль в глаза, хотя на самом деле все это чепуха. Ты даже не можешь ждать с предвкушением первую брачную ночь, поскольку достаточно хорошо знаешь невесту. А вот меня ты мог бы узнать заново. Я многому научилась за это время».Северин, смутившись, быстро перевел взгляд на бокал с бренди.Роня хулиганила, забравшись в кресло и поедая печенье. Возле нее стояла шахматная доска с вычурными фигурами из оникса и мрамора, которые в общем-то не были особенно старыми и дорогими.— Роня, — обратилась Жасмин к девочке, когда Николь начала спорить с Северином по поводу карточек с именами гостей на столах. — Ты умеешь играть в шахматы?Роня покачала головой.— А хочешь научиться?— Наверное, меня вот-вот отправят спать.— Хорошо, тогда как-нибудь в другой раз. Я покажу шах и мат в три хода, и тогда ты точно выиграешь у папы.На лице ребенка появилась недоверчивая улыбка. Но больше от нее ничего нельзя было добиться — ни слова, ни жеста.Жасмин спросила у Николь, где в доме туалет, и покинула комнату, заметив, что Северин не спускал с нее глаз.Побыв наедине с собой и освежившись, Жасмин вышла из туалета и направилась на кухню, сделав вид, что хочет попить воды. Но ей не пришлось ничего придумывать. Находившаяся там Адельтрауд радостно встретила ее и тут же доверительно спросила:— Вы тоже сыты по горло этой свадебной болтовней? Нужно спросить Понтера, неужели я в свое время тоже ни о чем больше не говорила, кроме предстоящего бракосочетания. Есть ведь и другие дела.— А что, Николь не работает? — поинтересовалась Жасмин.— Знаете, она постоянно чем-то занята, бегает туда-сюда и без конца жалуется, что у нее много забот, но я бы не назвала это работой. У нее ведь богатый папа. Хотя вам это хорошо известно.Адельтрауд собиралась включить посудомоечную машину. Нижняя полка была полностью загружена и не задвигалась внутрь.— Ну вот, пожалуйста, — с досадой произнесла фрау Розеншток.— Крышка от кастрюли, — подсказала Жасмин и быстро поправила ее. — Вот теперь все в порядке.Адельтрауд засыпала в машину порошок, закрыла дверцу и попыталась найти подходящую программу, беспорядочно нажимая на кнопки. При каждом ее нажатии, машина пищала: «Пи-пи-пи».— Снова пережала, — спокойно сказала Адельтрауд и опять начала выбирать программу. — Я всегда спешу и в результате ошибаюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109