– Объясняй чем хочешь, только я не слишком бы полагалась на оборудование, которое постоянно ломается. Результаты твоих опытов гроша ломаного стоить не будут.
– Благодарю. Мне очень недоставало этого заключения.
Он погрузился в работу, а она ерзала на месте, желая заговорить, но не решаясь.
– Мм… Зак?
– Что?
– Могли бы мы… могли бы мы обсудить прошлую ночь?
Он повозился еще немного с новым кабелем, потом присел на пятки и уперся в нее взглядом.
– Не о чем тут больше говорить.
– Есть, – поспешила заверить она. – Ты увидел медальон Франциски и решил, что наши финансовые проблемы преувеличены. Об этом нужно поговорить.
– Ошибаешься. Я увидел медальон Франциски и понял, что у твоей бабушки нет финансовых проблем. Я не специалист, но могу поклясться, что это украшение стоит уйму денег.
– Ты прав. Стоит. Если Нана решилась бы его продать. – Она подождала, пока до него дойдет смысл сказанного, прежде чем продолжать. – А она никогда не решится.
– Почему нет? – резко спросил он. Рейчел опустилась на колени рядом с ним.
– Я же пыталась тебе объяснить. Этот медальон передавался по наследству в нашей семье сто пятьдесят лет. Его ценность для нас не в бриллиантах, рубинах и золоте.
– А в желаниях, которые он исполняет. – Трудно было не заметить сарказм этих слов.
Она твердо встретила его взгляд.
– Именно так. Не важно, веришь ли ты в это. Мы верим. И верим настолько, что никогда не продадим этот медальон. Никогда.
С минуту он обдумывал ее слова. Потом кивнул.
– О'кей. Я принял к сведению. Пока. – Но глаза его оставались холодными и далекими. – Только предупреждаю честно. Ты ходишь по тонкому льду.
– Я понимаю. – Еще она понимала, что он не верит больше. Ни самую малость. И это ранило. – Как насчет перемирия? – предложила она. – Не проведешь ли большую экскурсию? Я бы хотела посмотреть, что вы готовите к свадьбе.
Зак кивнул, встал и помог встать ей.
– О'кей. Пойдем.
По дороге от колокольни Рейчел задержалась у каменной арки, откуда открывался вид на убранный цветами внутренний двор. Вдоль мощенной плиткой дорожки выстроились огромные корзины бегоний и петуний, завораживающие взгляд взрывами розового, красного и пурпурного. Белая атласная дорожка обозначала проход и заканчивалась у фонтана.
– Как это прекрасно! – пробормотала она. – Знаешь, я всегда мечтала венчаться здесь.
Зак остановился.
– Тебе пошло бы. Ты воткнула бы в волосы тот бабушкин испанский гребень и такую кружевную штучку вроде вуали. – Он потянулся, едва не дотронувшись до ее волос, но, будто опомнившись, уронил руку.
– Пейнета и мантилья, – пояснила она, дрожа под взглядом, манящим перекинуть мостик через несколько разделявших их шагов. И она не противилась.
– Ну да. Пейнета и мантилья. И старинное платье со множеством оборок и большой, широкой юбкой.
На этот раз он дотронулся. Рука коснулась ее виска и зарылась в волосы. Она глядела, загипнотизированная. Она уже видела такое лицо. Видела прошлой ночью, когда он держал ее на руках и целовал. Это были страсть и желание – такие сильные, что нельзя было спутать их ни с чем.
– У Наны было такое платье, – прошептала она, поднимая лицо, предлагая ему то, чего он так явно хотел.
– Десять минут до контрольного времени! – крикнул Курт из окна столовой. – Вы там себя хорошо ведете?
Зак застонал, отпуская ее.
– Что я делаю?
Он отступил, и Рейчел уставилась в пол, пряча огорчение. Почему им должны были помешать именно сейчас? Почему не после поцелуя? Вот он уже меняется, из Зака превращается в равнодушного профессора Кингстона. Ей бы тоже надо измениться. Стать равнодушной и делать вид, что плевать на все. Нижняя губка оттопырилась. Но ей же не плевать! Еще как не плевать!
У нее вдруг вырвалось:
– Послал бы ты Курта и поцеловал меня.
Он поднял бровь.
– Советовал бы тебе забыть об этом и думать о том, чем мы заняты.
– Что я и пытаюсь делать. А заняты мы тем, что целуемся. По крайней мере целовались бы, не помешай Курт.
– Это было бы ошибкой.
– Ошибки случаются. Никто не застрахован.
– Да? Ну так давай ошибемся.
Он схватил ее за талию, рванул к себе, сжал в тугих, агрессивных объятиях. Она прильнула, ощущая игру мышц груди и плеч. Этого она хотела. О небо, не об этом ли она молила? Чего же бояться? Она пыталась дышать, но возбуждение и желание делали это трудной задачей.
– Ты велел мне ничего не трогать, – удалось ей выговорить. – Мы нарушаем контракт.
– Нет проблем. Стой где стоишь. Трогать буду я.
– Не надейся, – успела прошептать она, прежде чем губы слились. Он целовал крепко и долго, и пусть бы к ней никогда больше не вернулось дыхание. За несколько секунд она нарушила соглашение… несколько раз.
Наконец он поднял голову.
– Я знал, что это будет ошибкой. Не трогай меня, Рейчел Эйвери, – прошипел он. – Не трогай. Мы устанавливаем профессиональную дистанцию.
Она застонала.
– Да знаю я, знаю. Я использую свои женские штучки, чтобы повлиять на тебя. Я бесстыдная. Но почему бы тебе не поцеловать меня еще раз? А потом мы установим профессиональную дистанцию.
Губы его искривились в усмешке.
– Забудь. Свадьба начинается через несколько минут, и у нас есть работа.
– Вы крутой мужик, профессор. – Она стукнула его по плечам. – О'кей. Показывайте установки.
Рука помедлила на ее талии, будто не желая окончательно расстаться. Потом он указал на деревья по внешней границе двора.
– Мы установили камеры в каждом углу. Они будут включены с пульта дистанционного управления. Находясь в здании Ранчо, мы сможем все видеть и не мешать церемонии.
Она пыталась соображать.
– Как только начнется свадьба, ты нажмешь на кнопку, и они заработают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50