– Это главная комната или зала. Здесь собиралась вся семья, проводились праздники, ну и тому подобное. Хочешь, я покажу тебе все?
– Спасибо. Только давай сначала найдем Курта.
Тот оказался в столовой. Он расстелил на дубовом полу толстые изоляционные коврики и как раз начал распаковывать аппаратуру.
– Ты будешь здесь? – спросил он Зака. – Ранчо закрывают, и я не прочь был бы перекусить, а оставлять это без присмотра не хочется.
– Давай. Я подожду. Заодно проверю оборудование, – согласился Зак. Курт, ухмыльнувшись, исчез.
Рейчел взирала на скопище камер, металлических ящиков и штативов – всей этой электронной премудрости, так не соответствующей старинному убранству комнаты. И все эти современные штучки против одного маленького привидения? Честно ли?
– С чего мне начать объяснения? – спросил Зак, останавливаясь возле коврика.
Она показала на цилиндрический предмет, напоминающий объектив фотоаппарата:
– Что это?
– Спектрометр.
Уголки ее губ поползли вниз.
– Ну конечно – спектрометр.
Он улыбнулся.
– Это насадка на фотоаппарат. Когда я фотографирую объект – скажем, птицу, – спектрометр разлагает свет, и я получаю спектральную – или цветовую – характеристику птицы.
– Угу.
– Сейчас, я покажу. – Он открыл футляр фотоаппарата и порылся внутри. Достав пачку фотографий, протянул ей. – Эти снимки сделаны с помощью спектрометра.
Рейчел уставилась на цветовые пятна. Он перегнулся через ее плечо и показал на одно из пятен:
– Это орел. Различаешь контур?
– Да, – соврала она, вдруг встревожившись. Нет! Опять то же самое – внезапное влечение, лишающее ее власти над собой. И она не знает, как противиться этому. Преодолеть непреодолимое, восстать против собственной природы. Не к добру это. Ох, не к добру.
Он продолжал, явно не замечая состояния слушательницы:
– Допустим, я сделал снимок, не зная, что перед объективом была птица. Чтобы узнать, что же было сфотографировано, я могу послать снимок в лабораторию для идентификации. Там ее классифицируют, сравнив со стандартными спектрограммами.
Она старалась сделать вид, что не реагирует на его близость, и говорить ровно и связно.
– А при чем здесь охота на призраков?
– Теоретически призрак – это скопление энергии, которое я могу сфотографировать. Поэтому мы расставим аппараты в стратегических точках. Некоторые будут снабжены спектрометрами, часть – стандартные 35-миллиметровые модели, а остальные – с инфракрасной пленкой. Если Франциска появится, мы сможем получить изображение с помощью одного из фотоаппаратов. Мы ищем чего-либо не укладывающегося в обычные представления.
Она заинтересовалась:
– А как вы решаете, когда делать снимок?
– Мы пользуемся детекторами звука и движения. Детектор срабатывает, и аппарат делает серию снимков, которые мы позже анализируем. Что не возьмет спектрограф, может выйти в инфракрасных лучах. Все, что мы не сможем расшифровать, будет отправлено в лабораторию для анализа.
– Звучит резонно.
Он отошел, возвращая спектрометр на коврик, а она испугалась, почувствовав укол сожаления. Она хочет его близости, хочет его прикосновений. Но то, чего она хочет, недопустимо, чревато и… неуправляемо.
– А это что? – спросила она, ткнув наудачу в черный металлический корпус со множеством циферблатов и переключателей на передней панели.
– Катодный магнитометр.
Она подняла прибор и кивнула:
– Слыхала.
– Хорошо. Значит, можно не объяснять.
Она взглянула сквозь пронизанную солнечными лучами челку.
– Объясни, если хочешь.
В его глазах замерцало зеленоватое золото.
– Хочу.
Он снова подошел и поднял магнитометр. Нагнувшееся к прибору лицо почти касалось ее щеки. Закрыв глаза, она вдохнула его запах. Запах мыла, чистоты и свежести с легким цветочным оттенком. Запах одеколона – сложный аромат с кедровым тоном. И еще какой-то запах. Что-то очень милое, наполнившее ее бархатистым теплом, принесло чувство защищенности и…
У самого уха раздался смех.
– Тебе бы стоило посмотреть, чтобы понять, как он действует, – сказал он хрипловато.
Глаза раскрылись и невидяще уставились на прибор. Он понял? Подозревает? Господи, помоги.
– Я смотрю. А что же я делаю?
– Вот и прекрасно. – Он похлопал по корпусу. – Это катодный магнитометр.
– Ты уже говорил.
– Рад, что ты слышала. По другой теории, появление призраков вызывает возмущение магнитного поля. Это устройство фиксирует малейшее возмущение.
Она удивленно смотрела на шкалу.
– Стрелка не движется.
– Нет.
– Он сломан?
– Нет.
Наверняка сломан. Ее магнитное поле должно бы все вокруг привести в возмущение.
– А есть у тебя что-нибудь работающее? – спросила она.
Он забрал магнитометр, поставил на коврик и взял другой прибор – квадратный, с большим окошком и рулоном бумаги внутри. Он включил прибор в сеть.
– Это термометр, фиксирующий изменение температуры за определенный период времени. Мы поставим его здесь, поскольку именно здесь Элси Макдональд отметила холодную область. – Он щелкнул переключателем – прибор заработал. Вскоре перо стабилизировалось на уровне восьмидесяти градусов по Фаренгейту.
– Восемьдесят? – с сомнением спросила Рейчел, опускаясь на колени возле прибора. – Это гораздо больше, чем должно быть здесь.
Намного, намного больше. И становится еще больше с приближением Зака. Они не сводили глаз с пера, которое опустилось градусов на пять, а потом вдруг упало до шестидесяти. Она снова ощутила кедровый запах его одеколона. Кедр и тот, другой, милый, неуловимый запах. Она нахмурилась, осознав, что ей знаком этот аромат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50