– Дуешься?
Она отпрянула, сжав губы в ниточку. Она была права, когда опасалась прикосновения. Его близость, прикосновения его рук были еще опаснее, чем можно представить.
– И не думаю. Что я, девочка? Я, между прочим, дуюсь только тогда, когда меня выпирают с работы.
– А этого не произошло, – напомнил он. – А часто бывает?
Она насупилась.
– Что именно? Чтобы выпирали с работы, временно отстраняли или чтобы я дулась?
Он пожал плечами.
– Выбирай сама. Часто ли тебя выпирают или временно отстраняют от работы?
Она откашлялась. Вопрос не в бровь, а в глаз. Предпочитая не приводить список разнообразных попыток найти работу, неизменно завершавшихся этим противным словом на «В», она решила перейти в наступление, и пусть он, для разнообразия, защищается.
– Я не забыла упомянуть, что все это по твоей вине?
В его бдительном взгляде замерцало веселье. Знакомое выражение. Точно так же выглядит Сникзиф перед броском на какое-нибудь бедное, ни о чем не подозревающее создание. Ни за что на свете она не хотела бы оказаться мышкой, когда в роли кота – Зак.
– Нехорошо отвечать вопросом на вопрос, – поучительно сказал он. – Смотри, как будет правильно. Сначала – ответ на вопрос. Да, ты упоминала, что все это по моей вине. После этого, и только после этого, можно задавать новый вопрос. Например: не думаешь ли ты, что их реакция была нормальной в данных обстоятельствах?
– Ответ. Нет. Вопрос. Убирайся.
– Это не вопрос. Это требование.
– Пользуясь твоим бессмертным выражением, «финиш». Убирайся в любом случае.
Он прислонился к дереву.
– Я не могу убраться. У нас договор. Ты должна представить мне информацию о Франциске Аристе и наблюдать за моими экспериментами. – Он дал ей время переварить сказанное, после чего добавил: – Я сожалею, что тебя отстранили от работы, но это единственное разумное решение.
– Разумное? Как ты можешь… – она запнулась, ужасное подозрение закралось ей в душу. Такое ужасное, что нельзя было произнести вслух. И все-таки она прошептала: – Мое отстранение – твоих рук дело?
Она не колебался.
– Да.
Ярость и неистовство охватили ее.
– Как ты мог? Как ты мог? Мне нужна эта работа!
– Конфликт интересов.
– Конфликт интересов! Тетя Фани, услышь меня! – она почти кричала, отчаянно пиная сухие ветки эвкалиптов, устилавшие землю. – Где конфликт? Я права, а ты – нет!
Мимолетная улыбка тронула его губы.
– Ты уже говорила. Но пока это не доказано научно, твоя работа на Ранчо во время моих экспериментов приводит к конфликту интересов. Ты получила бы возможность влиять на результаты.
– Единственное, на что я могу повлиять, так это на количество твоих зубов! – заявила она, потрясая кулачком. – Ты не можешь понять, что, помимо денег, Ранчо – мой родовой дом. Моя бабушка жила там, когда была ребенком, точно так же, как и Франциска. Я знаю там каждый камень. Я не только люблю его – я лучший гид. Это для тебя ничего не значит?
– Это временно, – настаивал он. – Как только все решится…
– Меня же могли прогнать. – (У него сузились глаза.) – Об этом ты не подумал, когда делал свой запрос, нет?
– Не понимаю. Почему тебя могли прогнать?
– Потому что работник… – Она перебила себя, чтобы пояснить: – Я цитирую своего начальника, понимаешь?
Он нетерпеливо кивнул.
– Понятно.
– Цитирую: «Иметь работника, связанного с разоблаченным духом, нежелательно. Если профессор Кингстон докажет, что Франциска не существует, люди могут подумать, что мы специально наняли аферистку. А это плохо повлияет на общественное мнение и скажется на бизнесе». Конец цитаты.
– Я сожалею, я…
– Ты сожалеешь? Ха! Если бы ты сожалел, то сложил бы в чемоданы свою актриску-привидение и своего ловкача электронщика и поймал первую попутную машину. Мне нужна эта работа. Мне нужно оплачивать счета. Мне нужно содержать бабушку.
У Зака сжались челюсти. Он смотрел мимо нее, далекий и недостижимый.
– Я понимаю, что тебе приходится туго, но уехать не могу. Я связан.
– Тебя не связать, тебя в тюрьму посадить надо!
Жесткий взгляд снова обратился к ней.
– Означает ли это, что ты решила разорвать наше соглашение?
Она сверкала глазами, не в силах остановиться… и проклинала это бессилие.
– Ты вырываешь хлеб изо рта порядочных, с трудом добывающих его людей. Тебе должно быть стыдно.
Он приблизился.
– Ты хочешь вернуться на работу, а я хочу выяснить, существует ли твой дух. Чем скорее это будет сделано, тем скорее ты вернешься на работу. Помоги мне, чтобы мы оба смогли вернуться к нормальной жизни.
– Ты не человек, понимаешь? – сказала она с отвращением. – Какое право ты имел прийти и вот так разрушить мою жизнь?
Его лицо окончательно замкнулось, утратив все следы сочувствия.
– Ты приняла решение написать коммерческую книгу о своем духе. Это дало мне право определить состоятельность твоего заявления.
– Ни черта оно тебе не дало!
– Ты будешь сотрудничать?
Она уставилась в землю, наблюдая за непрерывной вереницей муравьев, спешащих между листьями, засорившими давно не стриженную траву. Он прав. Что сделано, то сделано. Довести до логического завершения все, что ими начато, – единственный способ изменить нынешнее положение. Она нахмурилась и сказала неохотно:
– О'кей, я буду сотрудничать. Но требую точного срока. Если ты не сможешь доказать отсутствие моего привидения к кануну Дня всех святых, то признаешь поражение и уедешь. Договорились?
– Договорились.
– В таком случае лучше тебе войти и познакомиться с Наной. Она уже десять минут выглядывает в окошко. Если мы немедленно не войдем в дом, у нее будет истерика.
– Боже упаси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50