— Пат.
— Прошу прощения!
Даффи взглянул на нее украдкой и сощурился: солнце, будто нарочно, направило лучи ему в глаза. Шагнув в прохладную тень патио он повторил:
— Пат. Я сказал, зови меня Пат. Каждый раз, когда ты говоришь «Патрик», да еще таким тоном, я начинаю искать свою маму.
Брови Пенелопы удивленно поднялись, но она кивнула.
— Насчет того, что я думаю, — заговорил он и уселся на скамейке рядом с ней. — Я думаю, что эта старая тварь вполне могла убить твоего брата.
Мисс Баттерворт выдохнула с облегчением, только теперь заметив, что задержала дыхание. Его определение как нельзя более подходило для доньи Анны, хотя звучало оно, по правде говоря, обидно и жестоко. Но не потому ли она и рассчитывала именно от него получить помощь? Головокружительное чувство облегчения охватило ее. Патрик Даффи поверил ей. Освобождение от собственных опасений было неожиданно болезненным.
— Но…
Улыбка сошла с ее лица, когда она увидела, что Патрик озабоченно нахмурился.
— «Думать» и «знать» — две разные вещи. Нам еще каким-то образом нужно доказать наши предположения. У вас есть какие-нибудь идеи?
— Как ни странно, есть. У меня было два долгих года, чтобы обдумать это. И все спланировать.
— Однако, мисс Баттерворт, — на его хорошо очерченных губах появилась сардоническая улыбка, — я не удивлен.
Одна ее бровь поползла вверх, крылья носа затрепетали, губы шевельнулись; она уже готова была ответить какой-нибудь резкостью, но в последний момент сдержалась и решила проигнорировать его сарказм.
— Я думаю, первым делом нам следует учесть, что донья Анна не могла сама совершить убийство. Патрик ухмыльнулся.
— Поэтому, — продолжала Пенелопа, повысив голос, — мы должны сконцентрироваться на людях вокруг нее. Я думаю, это верный путь.
Он медленно покачал головой, как будто не вполне верил своим ушам.
— Мы поговорим с ее соучастниками, ее слугами, городским констеблем…
— Судебным исполнителем, — поправил Даффи.
— Хорошо. Судебным исполнителем. Откровенно говоря, я весьма заинтересована этим человеком. Почему он не расследовал достаточно тщательно смерть моего брата?
— Насколько я помню, — вставил Патрик, — мистер Баттерворт упал с лошади и ударился головой об утес.
Пенелопа побледнела. Ей казалось невозможным думать о теле брата, лежащим на дне какого-то пустынного ущелья. Стараясь овладеть собой, она проговорила:
— Юстас был опытным наездником…
— Ну, вещи подобного рода случаются со многими людьми в этой стране, мисс Баттерворт. Даже с опытными. Поэтому неудивительно, что судебный исполнитель назвал это «смерть от несчастного случая».
— Возможно. Но я хочу сама выслушать объяснения этого человека. А затем, — сказала она уже спокойно, — я собираюсь поговорить с каждым, из кого можно выудить секреты доньи Анны. И я сумею их выудить! Через взятки, убеждения и что угодно еще, все что потребуется! Я чувствую уверенность, что мы сможем довести это предприятие до достойного завершения.
— И как много денег у вас на эти взятки?
Пенелопа почувствовала себя неловко и поспешила отвернуться, в надежде, что он не успеет заметить ее смущение. Неловкость заключалась в том, что ее сбережения, чуть ли не до последнего цента были истрачены на дорогу. Она рассчитывала возложить на Даффи финансирование поисков справедливости.
— Я…
— Да?
Она заставила себя посмотреть на него.
— Я вполне квалифицированная учительница живописи и музыки. Без сомнения, очень скоро я смогу заработать…
— О, без сомнения! — согласился он с полуулыбкой, — Я уверен, все здешние ковбои и проститутки мечтают научиться рисовать прелестные пейзажики и разыгрывать пассажи на фортепиано. Но пока, держу пари, вы хотите моей поддержки в этой забавной игре.
— Это не игра! — вспылила было Пенелопа. Но она не могла позволить себе обидеть его, поэтому добавила: — Конечно, если вы чувствуете, что мой план не заслуживает серьезного отношения…
— Прежде, чем мы начнем говорить о вашем плане…
Патрик вручил ей письмо, уселся поудобнее, прислонился спиной к кирпичной стене, вытянул вперед ноги, скрестил их в лодыжках и сунул руки в карманы. Наконец, устроившись, он спросил:
— Почему вы решили придти ко мне со своей информацией? Почему не к судебному исполнителю?
Неожиданно смутившись, она отодвинулась от него на несколько дюймов. Пенелопа никогда не сидела так близко к мужчине, за исключением Юстаса, конечно. И предпочитала так держаться и дальше. Конечно, так, в Англии, мужчина никогда не сел бы так близко к женщине, которую едва знал. Правда, никто из тех мужчин, не производил на нее такого странного впечатления.
И, кроме того, Патрик казался… больше, чем другие мужчины. Не физически, конечно. Это было что-то внутреннее. Вокруг него была атмосфера опасности, тайна, которая налагала на него какой-то неизгладимый отпечаток, так же как и на страну, где он жил.
Пенелопа вдруг поняла, что он смотрит на нее. Мысленно отругав себя за рассеянность, она заговорила:
— Юстас писал мне регулярно. По крайней мере, раз в неделю. Мы были очень близки. И в своих письмах он рассказывал мне о людях, которых встречал… или о которых слышал. О доне Сантосе, о его жене. — Женщина задумчиво посмотрела на него. — О вас, Елене, Джульетте.
Он внезапно помрачнел.
— И я подумала, что судя по прошлому, которое связывает или, вернее, разделяет вас, вы были бы одним из тех, кто захотел бы выступить против доньи Анны.
— Вы правильно подумали, — сказал Даффи, вставая.
— Кстати, я заметила, что Джульетты здесь нет. Она скоро вернется? Я была бы так рада увидеть ее после всего услышанного о ней… — Ее голос затихал по мере того, как изменялось его лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78