Он передал мне сообщение через дворцовую телефонистку. Сообщение гласило: Привет!
Привет! Майкл шлет мне ПРИВЕТ!
Естественно, я тут же кинулась перезванивать. Но Московитцы отправились во французский супермаркет, где первым покупателям сегодня полагались огромные скидки. Только миссис Московитц осталась дома, чтобы оказать срочную психологическую помощь одной своей пациентке, одержимой страстью к покупкам (у нее из-за праздничных распродаж обострилось заболевание).
Миссис Московитц пообещала передать Майклу мое сообщение. Сообщение было таким: Привет.
Ну, я, конечно, хотела бы выдавить из себя что-нибудь более романтичное, но это не так-то просто, когда разговариваешь с матерью своего парня. Так что приветом дело и ограничилось.
Ах ты ж, Господи, опять бабушка разошлась. Она целый день читала мне лекции по поводу предстоящего дурацкого бала, прощального мероприятия, после которого я вернусь в Америку… и к своему любимому.
Дело в том, что на балу обещал быть принц Уильям. Он все равно приедет в Дженовию на благотворительный матч по поло, в котором участвуют мой папа и Рене. А бабуля жутко волнуется, что я что-нибудь выкину перед принцем Уильямом, как в своем телеобращении к народу.
Можно подумать, я собираюсь таращиться на Его Высочество Принца Уильяма и болтать о преимуществах платной парковки!
– Ума не приложу, что с тобой происходит, – сказала бабушка. – С тех пор, как мы покинули Нью-Йорк, ты витаешь в облаках. Ты стала куда более рассеянной, чем раньше. – Прищурившись, она взглянула на меня (жуткое дело, потому что на веках бабули красовался черный татуаж – куда удобнее, чем возиться с подводкой и тушью, а брови она сбривала и рисовала заново каждое утро). – Надеюсь, ты не об этом мальчике думаешь, а?
Этим мальчиком бабушка стала называть Майкла с тех пор, как я объявила ей, что он – единственный смысл моей жизни. Ну, он и Толстый Луи, мой кот, конечно.
– Если ты имеешь в виду Майкла Московитца, – ответила я голосом, исполненным королевского достоинства, – то я не просто думаю о нем. Тут нечто большее. Он никогда не покидает моих мыслей, потому что живет в моем сердце.
Бабушка в ответ лишь фыркнула.
– Щенячья любовь, – сказала она. – Это скоро пройдет.
Хм, прошу прощения, бабушка, но я уверена в обратном. Я люблю Майкла уже восемь лет. Ну, не считая короткого двухнедельного перерыва, когда мне казалось, что я влюблена в Джоша Рихтера. Восемь лет – это больше, чем мои полжизни. Такое глубокое и крепкое чувство не может просто так исчезнуть и уж тем более не заслуживает того, чтобы о нем отзывались так пренебрежительно.
Вслух я этого, разумеется, не сказала, ведь у бабушки с ее длинными и крепкими ногтями есть привычка тыкать этими ногтями в собеседника. Якобы случайно.
Между прочим, даже несмотря на то, что Майкл является смыслом моей жизни и живет в моем сердце, я вовсе не склонна разукрашивать свои тетради сердечками, цветочками и витиеватыми надписями вроде миссис Майкл Московитц, как это делает Лана Уайнбергер (она-то, конечно, пишет миссис Джош Рихтер). Не потому, что писать подобные вещи глупо, и не потому, что, меняя свою фамилию на фамилию мужа, я подавляю свою сущность. Дело в том, что если Майкл станет моим мужем, то есть супругом наследницы трона Дженовии, он будет обязан взять мою фамилию. Не Термополис, нет. Ренальдо. Майкл Ренальдо. Кажется, звучит неплохо.
Еще тринадцать дней, и я увижу огни Нью-Йорка и темно-карие глаза Майкла. Господи, дай мне сил дожить до этого момента.
Его Королевское Высочество, Майкл Ренальдо.
М. Ренальдо, принц-консорт.
Майкл Московитц Ренальдо Дженовский.
Семнадцать дней, как я не видела Майкла.
7 января, среда
Королевская хроника
Если люди ХОТЯТ, чтобы их инфраструктуру разрушали спортивные автомобили, на которых рассекают туристы из Германии (ну, преимущественно из Германии), то это их дело. Кто я такая, чтобы мешать им?
Ах, да, прошу прощения – их ПРИНЦЕССА.
18 ДСПЯВМ
8 января, четверг
Королевская хроника
8.00–9.00
Завтрак с послом Испании.
Опять нет кетчупа!!!
9.30–12.00
Последние штрихи к королевскому портрету.
Окончательный вариант портрета я увижу только на прощальном балу. Надеюсь, художник не стал рисовать прыщ, что вскочил у меня на подбородке. А то может получиться неудобно.
12.30–14.00
Обед с министром финансов Дженовии.
НАКОНЕЦ-ТО! Хоть кто-то оценил финансовые преимущества платной парковки. Министр финансов – голова!
К сожалению, бабушку мы так и не переубедили. А ведь она имеет огромное влияние на общественное мнение. Куда большее, чем папа или парламент.
14.30–16.30
Подготовка к встрече с принцем Уильямом. Отработка того, что можно говорить, а чего нельзя.
Вот, например:
– Я очень рада познакомиться с вами. – Это можно.
– Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на Хита Леджера? – Не пойдет.
Посреди занятия к нам ввалился Рене и предложил, чтобы я спросила принца Уильяма, что на самом деле произошло между ним и Бритни Спирс. Бабушка сказала, что если я осмелюсь даже заикнуться об этом, она оставит Роммеля на мое попечение, когда в следующий раз соберется делать чистку лица в Баден-Бадене. Фу! Гадость какая эта чистка и этот Роммель. Да и Рене тоже, если уж на то пошло.
19.00–23.00
Официальный обед с важными экспортерами и импортерами оливкового масла.
Хоть с импортерами, хоть с экспортерами, хоть с транспортерами, мне все равно.
19 ДСПЯВМ
9 января, пятница, 3 часа ночи, королевская опочивальня
Вот что мне сейчас подумалось:
Когда на Зимних Танцах Майкл сказал, что любит меня, он мог иметь в виду платонические чувства, а не жаркое пламя страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8