До поры до времени все их разногласия благополучно разрешались в постели. Тут они были на равных, партнеры, исступленные страстью любовники. Он не боролся за лидерство, позволяя ей доминировать над ним, если ей заблагорассудится, охотно подчиняясь всем ее желаниям и капризам. Но и здесь была своя темная сторона. Кокаин. Без него он не мог обходиться, бесился, если под рукой вдруг не оказывалось заветной серебряной коробочки. Пытаясь лучше понять его, Марго еще один-единственный раз попробовала и зареклась навсегда. На этот раз она была куда более осторожна и вдохнула совсем чуть-чуть.Сначала комната расцветилась разноцветными огнями, словно в ней заиграло вдруг полярное сияние. Огоньки плясали, мерцали вокруг, как свечки на рождественской елке, преображая убогую комнату в сказочный хрустальный дворец. Марго охватил какой-то неестественный бурный восторг, будто ее накачали веселящим газом. Она словно взрывалась от каждого его прикосновения, сгорала и восставала вновь, как феникс из пепла. Ее мужчина танцевал в ней неистовый папуасский танец, пропарывал ее насквозь чем-то обжигающе огромным. «Это — смерть», — подумала, содрогаясь,Марго. Откинув голову, она взглянула на потолок и от ужаса закричала. По его белой поверхности потекли черные трещины. Как черви, как змеи, они ползли по стенам, расширяясь, поглощая все вокруг. Огоньки гасли один за другим. Сейчас это все рухнет и погребет их под обломками. Смерть, черная смерть!Когда она очнулась, Вадим склонился над ней с шальной улыбкой фавна. Черный провал его рта напоминал одну из тех трещин. Марго дернулась, чтобы избежать его поцелуя, и в панике осмотрелась. Все как было. Знакомая комната предстала перед ее глазами во всей своей обыденности, и это слегка успокоило ее. Все вещи на своих местах, белые стены и потолок. Значит, ей все привиделось. Обычная кокаиновая галлюцинация. Весь ее восторг, трепет, ужас были искусственными. Ее, как марионетку, подвесили и подергали за ниточки. Это ее-то, Марго Сардарову! Лихо!— Вот до чего доводит любопытство, — пробормотала она в подушку.— Что ты сказала?— Ничего. Никогда больше не давай мне этой гадости. Даже и не пытайся.— Тебе не понравилось? — Он изумленно уставился на нее.— Конечно, нет. Химические эмоции, искусственный пыл. Мне это не нужно. Своих хватает.— Ты ничего не поняла. — Он раздраженно запустил руку в ее волосы и потянул к себе.— Жизнь уродлива вообще, а сейчас особенно.— Отпусти. Больно.Марго дернулась, пытаясь высвободиться, но он крепко держал ее и, кажется, не собирался отпускать. Она чувствовала его горячечное дыхание на своем лице.— Но она не всегда будет такой. Не все потеряно, пока кто-то еще помнит, какой она должна быть. Кокаин помогает мне не забыть.— Ты просто живешь в другом измерении, Вадим, в кокаиновой реальности. По-моему, это сродни безумию.Он вдруг надрывно расхохотался. На глазах выступили слезы. Вытирая их, он отпустил ее волосы. Марго тут же отодвинулась на безопасное расстояние.— О нет, моя хрустальная девочка, нет! Я не безумец. Я — человек, пришедший в этот мир, чтобы избавить его от зла.— Каким способом?— Я убью его.— Кого?— Ленина.Так Марго услышала об этом в первый раз.— Вы знаете о том, что Вадим собирается убить Ленина?— Не крутитесь, Марго. Голову чуть набок, к правому плечу. Вот так.Карандаш уверенно скользил по бумаге. Цепкими, внимательными глазами Стае взглядывал на нее, что-то стирал, поправлял, и карандаш продолжал свой полет. Марго позволила уговорить себя позировать для портрета только потому, что ей необходимо было поговорить со Стасом в спокойной обстановке, чтобы никто не мешал. Но это оказалось не так-то просто. Он и рта не давал ей раскрыть.— Может быть, сделаем перерыв? — взмолилась она. От неподвижности спина нестерпимо ныла, шея вот-вот грозила отвалиться.— Потерпите еще немного. Свет уйдет, и вы отдохнете.— Я готова терпеть сколько угодно, но только если вы ответите на мои вопросы. Итак, вы знаете?— Конечно, знаю.— Как мило! Вы так спокойны, будто речь идет об операции аппендицита.— Примерно так оно и есть. Я же говорил вам, что он параноик. Это убийство — его навязчивая идея, идефикс, если угодно.— А если он сделает это?— Полноте, Марго, он для этого слишком поэт. И слишком легко говорит об этом. В мире полным-полно параноиков, но мало кто воплощает свои идеи в жизнь. Так что выбросьте этот мусор из своей хорошенькой головки. Будьте умницей и сидите прямо.Марго с усилием выпрямила затекшую спину и нахмурилась. Он не убедил ее.— А что вы думаете о терроре вообще?— Старо как мир и совершенно бессмысленно. Убивают одного человека, а на его место приходят другие. Большевики крепко взнуздали Россию, не вырваться.— И вы так спокойно говорите об этом?— Я всего лишь художник. Готов слушать музыку революции, как советует нам Блок, и даже воплощать ее в своих творениях. Это — музыка времени, как ни странно.— А мой портрет? Он тоже часть этой… хм… музыки? Стае тихо усмехнулся. Глаза его стали грустны.— Нет, что вы. Это для души.Марго торопилась, почти бежала, выбиваясь из сил, и все равно опаздывала. Угол Садовой и Большой Итальянской, твердила она про себя. И зачем это Вадиму понадобилось назначать ей свидание в таком месте, да еще в столь поздний час? Уже почти одиннадцать. У нее еще оставался шанс успеть. Марго прибавила шагу. Улицы были пусты. Даже случайные прохожие уже не попадались навстречу. Странно и нереально, как и все, что касается Вадима. Она устала от этого, устала от вечной нервотрепки, придирок, бурных сцен ревности и скандалов. Словом, от всего того, что и составляло, собственно, их связь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91