Это перешло и на государство. Они стали воспринимать Гитлера как их
Всеобщего Отца, и вот так мы в конце концов и пришли к Взрыву. А затем к
мутациям.
- И ко мне, - пробормотал Беркхальтер, допивая коктейль. Куэйл
смотрел куда-то невидящим взглядом.
- Забавно, - сказал он через некоторое время. - Эта история с
Всеобщим Отцом...
- Да?
- Интересно, знаете ли вы, насколько сильно это может влиять на
человека?
Беркхальтер ничего не ответил. Куэйл виновато взглянул на него.
- Да, - тихо сказал писатель. - В конце концов, вы человек, и,
знаете, я должен извиниться перед вами.
Беркхальтер улыбнулся.
- Можете забыть об этом.
- Я предпочел бы не забывать, - возразил Куэйл. - Я вдруг совершенно
неожиданно обнаружил, что телепатическое чувство не столь уж необходимо. Я
имею в виду, что оно не делает вас другим. Я говорил с вами...
- Иногда людям нужны годы на то, чтобы понять ваше открытие, -
заметил Беркхальтер. - Годы жизни и работы с существом, которого они
именуют Болди.
- А вы знаете, что я скрывал в своем сознании? - спросил Куэйл.
- Нет, я не знаю.
- Вы лжете как джентльмен. Спасибо. Ладно, пусть так, но я хочу
поговорить с вами, таков мой собственный выбор. Меня не волнует, извлекли
ли вы уже эту информацию из моего сознания. Мой отец... мне кажется, я его
ненавидел... был тираном, и я помню случай, когда я был совсем ребенком, и
мы были в горах, он бил меня на глазах у других людей. Я долго пытался
забыть это. Сейчас, - Куэйл пожал плечами, - это уже не кажется столь
важным.
- Я не психолог, - сказал Беркхальтер. - Если вас интересует моя
первая реакция, то я лишь скажу, что это не важно. Вы больше не маленький
мальчик. Человек, с которым я говорю и работаю - это взрослый Куэйл.
- Хм-м-м. Да-а. Мне кажется, я и раньше это чувствовал... насколько
на самом деле это неважно. Это просто подавляло мою личность. Что же,
теперь я узнал вас лучше, Беркхальтер. Вы можете... войти...
- Мы будем работать вместе, - сказал, улыбаясь, Беркхальтер. -
Особенно с Дарием.
Куэйл проговорил:
- Я постараюсь не создавать барьеров в сознании. Честно говоря, я не
возражаю против того, чтобы говорить вам... ответы. Даже когда они носят
чисто личный характер.
- Проверим это. Хотите взяться за Дария прямо сейчас?
- О'кей, - сказал Куэйл, и из его глаз исчезла подозрительная
настороженность. - Я отождествляю Дария со своим отцом...

Все прошло гладко и эффективно. За эту половину дня они сделали
больше, чем за предыдущие две недели. Испытывая приятное чувство
удовлетворения Беркхальтер немного задержался, чтобы сказать доктору Муну,
что дела пошли неплохо, после чего направился к дому, обмениваясь мыслями
с парой Болди, своих коллег, завершавших рабочий день. В лучах заката
Скалистые горы казались залитыми кровью, и пока Беркхальтер шел в сторону
дома, прохладный ветер приятно холодил его лицо.
Было так приятно, когда тебя поняли. Это доказывало саму возможность
взаимопонимания. И в этом мире подозрительных чужаков Болди часто
требовалось подкрепить уверенность в себе. Куэйл был твердым орешком,
но... Беркхальтер улыбнулся.
Этель будет довольна. В каком-то смысле, ей пришлось тяжелее, чем
когда-либо ему. С женщинами так всегда бывает. Мужчины страшно озабочены
сохранением своей независимости от вмешательства женщин. Что же касается
обычных женщин - что же, то обстоятельство, что Этель в конце концов была
принята в клубы и женские кружки Модока, говорит о ее блестящих личных
данных. Только Беркхальтер знал, какое горе причинял Этель ее голый череп
и даже собственный муж никогда не видел ее без парика.
Его мысль устремились вперед, обгоняя его, в невысокий дом с двумя
флигелями, стоявший на склоне холма, и сомкнулась с ее сознанием в жаркой
близости. Это было нечто большее, чем поцелуй. И, как всегда, было
волнующее чувство ожидания, которое росло и росло, пока не распахнулась
последняя дверь, и их тела не коснулись друг друга. "Вот, - подумал он, -
ради чего я был рожден Болди; ради этого стоит терять миры."
За обедом эта связь распространилась и на Эла, неуловимое, глубоко
укоренившееся нечто, что придавало вкус пище и делало воду вином. и
сделало еду Слово дом для телепатов имело значение, которое обычные люди
не могли полностью постичь, ибо оно включало в себя неведомую им связь. И
там были тонкие, неуловимые ласки.
"Зеленый Человек спускался по Великой Красной Ледяной горе. Мохнатые
Карлики пытались на ходу загарпунить его."
- Эл, - сказала Этель, - ты все еще работаешь над своим Зеленым
Человеком?
И тогда нечто переполненное ненавистью, холодом и смертью задрожало в
воздухе, словно сосулька, с хрустом проламывающаяся через хрупкое
золотистое стекло. Беркхальтер уронил салфетку и поднял глаза, совершенно
сбитый с толку. Он ощутил, как мысль Этель отпрянула, и быстро коснулся ее
разума, чтобы хоть немного ободрить ее. А на другом конце стола молча и
настороженно сидел маленький мальчик со все еще по-детски округлыми
щечками, понимающий, что совершил грубую ошибку, и ищущий спасения в
полной неподвижности. Его разум был слишком слаб, чтобы противостоять
прощупыванию. Понимая это, он сидел совершенно спокойно, выжидая, пока эхо
от мысли ядовито висело в тишине.
Беркхальтер сказал:
- Пойдем, Эл.
Он поднялся. Этель начала было что-то говорить.
- Подожди, дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78