- Это Кедра Уолтон. Ей сейчас должно быть двести-триста лет.
- Да. - Годы не значили ничего. - Но кто она?
- О... она ведает очень многим.
- Это прощальная встреча, дорогой, - сказала она.
- Так быстро?
- Шестьдесят лет - разве это долго?
- Кедра, Кедра, иногда я хочу, чтобы наша жизнь не была такой
длинной.
Она улыбнулась ему.
- Тогда мы бы никогда не встретились. Мы, бессмертные, тяготеем к
одному уровню. Поэтому мы и встретились.
Захария Харкер взял ее за руку. Под их террасой башня сверкала
цветами карнавала.
- Всегда все по-новому, - сказал он.
- Так не будет, если мы подолгу будем оставаться вместе. Только
представь себе - быть неразрывно связанными сотни лет!
Захария бросил на нее проницательный вопросительный взгляд.
- Суть в отношениях, вероятно, - сказал он. - Бессмертные не должны
жить в башнях. Ограничение... чем старше становишься, тем больше хочешь
расширяться.
- Что ж... я расширяюсь.
- Башни нас ограничивают. Юноши и короткоживущие не видят окружающих
их стен. Но мы, прожившие долго, видим. Нам нужно больше простора. Кедра,
я начинаю бояться. Мы достигли своих пределов.
- Неужели?
- Во всяком случае подошли к ним близко - мы, бессмертные. Я опасаюсь
интеллектуальной смерти. Что пользы в долгой жизни, если не иметь
возможности применять приобретенные знания и власть? Мы начинаем топтаться
на месте.
- Что же тогда? Другие планеты?
- Возможно, форпосты. Но на Марсе нам тоже понадобятся башни. И на
большинстве других планет. Я думаю о межзвездных полетах.
- Это невозможно.
- Это было невозможно, когда человек пришел на Венеру. Теперь это
теоретически возможно, Кедра. Но пока еще не практически. Нет...
символической стартовой платформы. Межзвездный корабль не может быть
построен и испытан в подводной башне. Я говорю символически.
- Дорогой, - сказала она, - перед нами все время мира. Мы поговорим
об этом снова... через 50 лет.
- И до этого времени я тебя не увижу?
- Конечно, ты увидишь меня, Захария. Но не больше. Это время - наш
отпуск. Зато потом, когда мы снова встретимся...
Она встала. Они поцеловались. Это тоже было символическим жестом. Оба
знали, что пыл способен превратиться в серый пепел. И, хоть они любили
друг друга, они были достаточно мудры и терпеливы, чтобы подождать, пока
огонь снова сможет разгореться.
До сих пор их план был успешен.
Через 50 лет они нова станут любовниками.
Сэм Харкер смотрел на худого серолицего человека, целеустремленного
двигавшегося через толпу. На нем тоже пестрый целлофлекс, но он не мог
скрыть того факта, что он не из башни. Некогда он так сильно загорел, что
столетия под водой не смогли смыть этот загар. Рот его искривлен
презрительной усмешкой.
- Кто это?
- Что? Где? Не знаю. Не мешай.
Он ненавидел компромисс, заставивший его надеть целлофлекс. Но старый
мундир был бы слишком подозрителен. Холодный, с жестким ртом, страдающий,
он позволил Пути нести его мимо огромного шара Земли, закрытого черным
пластиковым пологом, который в каждой башне служил напоминанием о
величайшем достижении человечества. Он прошел в окруженный стеной сад и
протянул в зарешеченное окно идентифицирующий диск. Вскоре его впустили в
храм.
Вот он, храм Истины.
Впечатляюще. Он почувствовал уважение к техникам - нет, к логистам, -
окружавшим его теперь. Жрец ввел его во внутреннее помещение и указал на
стул.
- Вы Робин Хейл?
- Да.
- Что ж... вы собрали и сообщили нам все необходимые данные. Но нужно
задать еще несколько проясняющих вопросов. Их задаст сам Логист.
Жрец ушел. Внизу, в гидропонном саду, высокий тощий человек с
костлявым лицом беззаботно бродил между растениями.
- Нужен Логист. Ждет Роберт Хилл.
- Черт возьми! - сказал высокий тощий человек, отставив лейку и
почесывая нижнюю челюсть. - Мне нечего сказать бедному малому. Он конченый
человек.
- Сэр!
- Спокойно. Я поговорю с ним. Идите и успокойтесь. Его бумаги готовы?
- Да, сэр.
- Хорошо. Я скоро буду. Не торопите меня. - Что-то бормоча, Логист
двинулся к лифту. Вскоре он уже находился в контрольной комнате и через
визор взглянул на истощенного загорелого человека, неудобно сидевшего в
кресле.
- Робин Хейл, - сказал он новым глубоким голосом.
Хейл автоматически напрягся.
- Да.
- Вы бессмертный. Это означает, что вы можете прожить не менее
семисот лет. Но у вас нет занятия. Верно?
- Верно.
- Что случилось с вашей работой?
- А что случилось с Вольным Товариществом?
...Оно умерло. Оно исчезло, когда башни объединились под одним
правительством и прекратились войны между ними. В прежние времена вольные
товарищи были воинами, наемниками, которым платили за то, что они вели
войны, которые башни не осмеливались вести сами.
Логист сказал:
- Среди вольных товарищей было мало бессмертных. Прошло много времени
после гибели Вольного Товарищества. Вы пережили свое дело, Хейл.
- Я знаю.
- Хотите, чтобы я нашел вам занятие?
- Вы не сможете, - горько сказал Хейл. - Я выдержу перспективу сотен
лет безделья. Предаваться удовольствиям? Я не гедонист.
- Я могу вам подсказать легкий выход, - сказал Логист. - Умрите.
Наступило молчание.
Потом Логист продолжал:
- Не могу вам сказать, как легче умереть. Вы борец. Вы захотите
умереть, борясь за жизнь. И лучше всего - борясь за что-то, во что вы
верите. - Он помолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67