– продолжал он, и в его голосе по-прежнему звучали нотки презрения и оскорбительной снисходительности.
Несколько мгновений Джарел колебалась. Так или иначе она должна сделать так, чтобы они оба вновь оказались в черном зале. Наконец слегка дрожащим голосом женщина тихо ответила:
– Я ничего не нашла.
– Тогда не следует ли нам вернуться в мой дворец, чтобы подготовиться к церемонии, которая сделает тебя королевой?
Ее напряженные нервы еще трепетали от звуков глубокого низкого голоса Пава, а поросшая могучими темными деревьями гора, на уступе которой они стояли, уже растаяла, исчезла подобно миражу, сквозь который, как сквозь прозрачную завесу, стало видно пламя, полыхавшее вокруг головы идола – гигантского темного идола в огромном черном зале, стены которого, уходившие в беззвездное небо, снова возвышались вокруг них. Джарел огляделась, сознавая, что, не сделав ни единого шага, она вновь вернулась в тот самый черный зал.
При воспоминании о своей решимости скорее умереть, чем принять власть Пава, женщина испытала приступ дурноты, однако вера в обретенное там, на горе, оружие поддерживала ее силы. Теперь в ее душе не было и тени страха. Ее напряженный взгляд медленно скользил по залу.
Над ней безмолвно возвышался черный исполин. Джарел подняла глаза и требовательно, с волнением, смутным предвкушением желанной мести и страхом взглянула на золотые языки яркого пламени в огненной короне Пава. Ее терзала некая неуверенность, вызванная скорее отсутствием хорошо продуманного плана, чем недостатком решимости не подчиниться темному могуществу огромного черного идола и отыскать путь, ведущий из этой темной земли в ее родной мир.
На плечи Джарел властно опустились тяжелые руки Пава. Она резко повернулась, взметнув вихрь черного бархата, и, едва не ткнувшись лицом в его широкую грудь, ощутила на своем лице его жаркое дыхание. Сверху вниз словно два черных солнца были устремлены на нее бездонные черные глаза, и ей было непереносимо больно смотреть в эту источающую жар пустоту. Сдавленное рыдание сжало ее горло, и воительница обеими руками попыталась оттолкнуться от широкой груди, к которой была так тесно прижата. Вопреки ее ожиданиям, Пав отпустил ее без всякой борьбы, так что она пошатнулась, едва удержавшись на ногах, но в следующее мгновение демон железной хваткой сжал ее запястье и вывернул тонкую руку с изощренной жестокостью. От резкой боли Джарел вскрикнула и беспомощно опустилась на одно колено. И высоко над ней, вновь повергая ее в трепет, зловеще зазвучал густой низкий голос короля Ромны:
– Попробуй еще воспротивиться мне, и могут произойти вещи, губительные для твоего сознания, несмотря на все то, о чем я тебя уже предупреждал. Берегись меня, Джарел, потому что гнев Пава ужасен. Ты не отыскала оружия, которым можно было бы победить меня, и теперь ты должна выполнить условие, которое сама же и поставила. Готова ли ты, Джарел из Джойри?
Она склонила голову, спрятав лицо, так что Пав не мог видеть ее искривленных ненавистью губ.
– Да, – прозвучал ее покорный ответ.
И в то же мгновение она ощутила на своем лице резкий порыв леденящего ветра, что набирает силу в бездонных подземных пустотах и, вырываясь на поверхность, в свирепом вое осенней бури несет погибель всему живому. Ее уши наполнил знакомый, далекий и тонкий, искаженный бесчисленными отражениями от каких-то холодных стен в немыслимых глубинах, голос:
– Проси его переодеть тебя в подвенечное платье. Проси его! Проси его сейчас же!
Тотчас в ее памяти возникло жуткое лицо – обтянутый белой кожей череп с темными бельмами глазниц, дьявольский лик, на котором кривились в ухмылке бескровные губы. Но теперь Джарел и не помышляла об том, чтобы ослушаться, теперь она успела все взвесить и оценить все преимущества договора с белой ведьмой. Да, ей угрожала смертельная опасность, но разве не опаснее было ждать чего-то еще под жарким взглядом бездонных черных глаз Пава? И сквозь замирающие отзвуки далекого эха она услышала свой собственный голос:
– Позволь мне подняться. Я готова. Только у меня нет подвенечного платья. Выходить замуж в черном – дурная примета.
Пав не слышал тонкого, отдававшегося эхом подземелий голоса – выражение его темного лица не изменилось, в его глазах не мелькнуло и тени какого-либо подозрения. Железная хватка его пальцев ослабла. Джарел с легкостью вскочила на ноги и подняла голову, скрывая под густыми ресницами свои сверкающие торжеством желтые глаза.
– Мой свадебный наряд, – кротко повторила она.
Пав рассмеялся, и его взгляд вновь, как и в прошлый раз, устремился в окружавшую их пустоту. Этот царственный взгляд, в котором читалась уверенность в том, что его безмолвное распоряжение будет немедленно исполнено покорными рабами, был очередным подтверждением его могущества, его власти, способной небытие сделать неведомой плотью, возникающей из пустого темного воздуха по одному безмолвному повелению короля Ромны. И вот, повинуясь жаркому взгляду бездонно-черных глаз Пава, самый воздух пришел в движение, и вокруг Джарел вновь заплясали мягкие языки голубого пламени.
Околдованная сладостными прикосновениями голубого огня, женщина-воин вновь испытала странную слабость. Ее таинственные слуги в неистовой и одновременно захватывающе заботливой пляске нежно лизали ее, лаская и обогревая усталое тело. Ей даже казалось, что они бормотали что-то забавное и успокаивающее. Покой, сравнимый разве что со смертным успокоением, разливался по ее жилам, и ей казалось, что жизнь, покидая ее тело, перетекает в эти пляшущие языки обессиливающего голубого пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61