Он весь заставлен южными растениями, источающими экзотические ароматы тропиков. Две колонны увиты диким виноградом, в мощных кадках стоят пальмы, но самое лучшее здесь — это панорама, вид.
Он открывается на юг.
На фонтаны и сады Трокадеро, на Сену с ее изумительными мостами и, наконец, на Эйфелеву башню во всей ее грандиозной стати.
Наша квартира на седьмом этаже. Я сижу в застекленной лоджии, а передо мной — красивейший город мира. Море серебристых крыш, куполов, мансард, террас, балконов, залитое золотыми лучами солнца, сияющего здесь ярче, чем где бы то ни было.
Краски в Париже ярче. Здесь закаляется дух! Здесь быстрее бьется сердце. Тут паришь над материальным миром. Чувствуешь себя красивым, неповторимым и свободным от будничной рутины. Волшебный город распрямляет меня, здесь я не могу, не буду и не хочу грустить.
К тому же сейчас, при дневном свете, все кажется не таким мрачным. Я заставлю себя успокоиться. Только без истерики! Итак, я живу в Париже. Здесь играют по другим правилам. У Фаусто есть подружка? Подружки долго не удерживаются. «Кратко и сладко» — вот девиз Сент-Аполлов, когда речь идет о любовной интрижке. Неверность не является трагедией, как у нас в Вене, это не причина убивать друг друга, наоборот, похождения оживляют брак!
Фаусто мне это точно объяснил на примере своего брата Гелиоса и его жены Флоры.
Если Флора слишком долго ведет себя добропорядочно, Гелиосу становится скучно. Стоит ей найти себе дружка — чаще всего это случается весной, — он сразу же преображается в очень милого человека. Пусть его мучает ревность, пусть он сыплет проклятиями и хлопает дверьми, летает на своем вертолете в Англию в бордель, но как только соперник исчезает, наступает самое нежное примирение, какое можно себе представить, и оба целыми днями не вылезают из постели.
Осенью все происходит наоборот. Флора охладевает, предпочитает спать одна, и тогда на охоту отправляется Гелиос. Стоит ему один раз не прийти домой ночевать, она опять в его распоряжении — ни на день раньше. Так повторялось из года в год, и лишь пару лет назад они, как ни странно, успокоились. Французы не хранят верности! Да что я жалуюсь! Моя подруга Глория предупреждала меня об этом. И Фаусто соглашается с ней.
— Французы — темпераментные люди, — с гордостью заявляет он. — У нас не существует дружбы между мужчиной и женщиной. Рано или поздно все заканчивается постелью. И это еще никому не вредило! Что сказать на это? Мне это не по душе. Я не люблю лгать. И если я с кем-нибудь сплю, то, пожалуйста, ночью! В Париже любовь расцветает во второй половине дня. Хочешь в обеденный перерыв, хочешь после конца работы — выбирай. А в семь они уже чинно дома, переоделись, приняли душ и с улыбкой готовят ужин детям.
У всех моих знакомых — любовные интрижки. Здесь это в порядке вещей! Почему же именно мой муж должен жить как монах? Повсюду царит беспорядок — от правительства до нашей консьержки, которая после обеда, когда ее муж-таксист уезжает на работу, задергивает кружевные занавески, и ее ни в коем случав нельзя беспокоить.
У всех есть причины для драм, для ненависти, но никто, похоже, не страдает. По всему миру люди мучаются от любовной тоски. Одна измена — и человек кидается в пучину депрессии, словно прыгун с десятиметровой вышки. Но только не представитель «великой нации»!
«Не бывает совершенного счастья, — считается здесь, — а плоть слаба. И тем не менее жизнь прекрасна, и надо наслаждаться ею, пока позволяют силы!»
Ну, на это и я способна. Готова держать пари!
Я делаю первый горячий глоток. Кофе бодрит! Как красиво смотрится он в стеклянном прозрачном кофейнике. Чашка тоже стеклянная. Сервиз из магазина Глории. Я его спроектировала, а она изготовила в Италии. Его берут нарасхват. Кресло, в котором я сижу, тоже мой дизайн. Темная ткань, светлые подушки. Кресла делают на острове Бали. Пока их поступило чуть больше пятидесяти, и все они уже проданы.
Я оглядываюсь удовлетворенно. Все здесь дышит благородством. Ничто не раздражает мой глаз художника. Каждый предмет выбран, сконструирован или оплачен мною. Я сижу в маленьком раю, созданном моими руками, и от сознания этого становится приятно на душе.
Чищу банан и вонзаюсь в него зубами. Неожиданно мне вспоминается первая ночь в этой квартире, и аппетит улетучивается.
Это было ровно одиннадцать месяцев тому назад. Мы вернулись из свадебного путешествия смертельно усталые после долгого перелета. Приехали прямо из тропиков, с острова Мустик, с тяжелым багажом, головной болью и солнечными ожогами и сразу свалились в постель. Вдруг меня разбудил телефон.
— Алло, мадам, — произнес хрипловатый женский голос, — я говорю с прелестной Тицией, красавицей-венкой, новой женой прекрасного Фаусто? Я просто хотела сказать, что я тут внизу, перед вашим домом, мадам. Сижу в маленькой красной «ланции-купе», которую ваш муж недавно подарил мне на день рождения. Вы не могли бы на минутку спуститься? Нам есть о чем поговорить.
— Кто вы? — спросила я в замешательстве, не успев больше сказать ни слова.
— Кто это? — воскликнул Фаусто и сел на кровати. Я повторила всю тираду. Фаусто вырвал трубку из моих рук.
— Это против правил игры! — заорал он. — Я этого не позволю. — Короткая пауза. — Нет! Этого я не сделаю! Не вмешивайтесь! Я все улажу по-своему! Это вас не касается! Адью! — Он швырнул трубку.
— Что против правил игры? — ошарашенно спросила я.
Фаусто вытаращил на меня глаза.
— Правил игры? Я сказал «правил игры»?
— И что ты уладишь по-своему?
— Понятия не имею! Не понимаю, о чем ты.
— Ты сказал…
— У тебя галлюцинации!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107