Во мне просыпается злорадство. Если так пойдет дальше, скоро он уже не будет одним из самых красивых мужчин Парижа.
Мы сидим в нашем новом белом «роллс-ройсе», стоившем не меньше, чем дом в Провансе. Обшивка необычайно мягкая, пахнет деревом и кожей, но мое настроение от этого не улучшается. Мы наверняка опять не найдем места для стоянки. Я не в состоянии это понять. Все машины становятся меньше. Зачем ему приспичило покупать этого дорогого монстра?
Фаусто жмет на газ. Мотор легонько взвывает и быстро успокаивается. Мы мчимся со скоростью двести километров в час и почти не замечаем этого. Мы бесшумно несемся навстречу закату. К моему сожалению, движения почти нет, бульвары пусты, нас не задерживают заторы. Мы пулей пролетаем по туннелю Сент-Клод. Я чуть не умираю от страха. Живот свело судорогой, желудок болит, коленки трясутся! Однако глаза мои открыты. В пепельнице я обнаруживаю окурки. Со следами губной помады.
— Чьи это? — тут же спрашиваю я.
— Что? — Фаусто улыбается мне, не убирая ноги с педали газа.
С отвращением я показываю на них.
— Дамы из агентства.
— Какого агентства?
— Моего посредника в покупке дома. Ее машина сломалась. И я позволил себе захватить ее с собой, моя маленькая Тиция.
— Я не твоя маленькая Тиция!
— Верно! Ты ревнивая фурия! Значит, ты все еще любишь меня. Прекрасный комплимент мне сегодня, в нашу первую годовщину свадьбы. Открой ящичек справа, любовь моя. Там для тебя подарок.
Я автоматически повинуюсь.
Значит, он все-таки не забыл. Может, я была несправедлива к нему? Я робко извлекаю небольшой продолговатый пакет. Он с улицы Сент-Оноре, где расположены лучшие ювелирные магазины. Бог ты мой! Фаусто влез в долги? Именно теперь?
Я в раздражении снимаю оберточную бумагу, открываю коробочку. О-ля-ля! Браслет, красивее которого не могла бы придумать даже я сама.
Четыре ряда круглых сверкающих рубинов, скрепленных застежкой с искрящимися бриллиантами. Старинная антикварная вещь редкой работы. Я надеваю его. К моему платью подходит бесподобно. Но сколько это могло стоить? Целое состояние, не меньше!
— Спасибо, — сухо благодарю я и думаю о нашем общем счете, на котором после покупки машины оставалось всего пять тысяч франков. Это было три недели назад. Как глубоко в минусе мы сейчас?
— Красивый? — невинно спрашивает Фаусто.
— Очень! Я у тебя в долгу!
Это ему нравится. Он жмет на газ. «Ролле» летит вперед, как из пушки, меня сковывает страх, а зубы отстукивают дробь. Я начинаю паниковать. Вдруг осознаю: если мы живыми доедем до Версаля, это будет отвратительный вечер, такой же отвратительный, как все другие вечера на публике, которые я должна терпеливо сносить в качестве мадам Сент-Аполл.
Когда мы добираемся до дворца, уже смеркается. Нам даже зарезервировали стоянку. Без хлопот припарковываемся во дворе, посреди сказочного мира. Все окна ярко освещены, ворота украшены гирляндами цветов. Сотни факелов обрамляют лестницы, тысячи свечей заливают светом большой зеркальный зал. Воздух напоен ароматами духов.
Пятьсот гостей сидят за круглыми столами, настроение у всех веселое и раскованное. Меня поджидает Мари-Луиза, репортерша. Мои эскизы прошли последний тур. Может быть, я получу премию. На нас набрасываются журналисты, фотографы, телевидение тоже тут. И хотя я самая элегантная в своем изысканном белом платье и многие провожают меня взглядами, самое притягательное зрелище — все-таки Фаусто.
Он возвышается над всеми! Его появление завораживает. Смех его наполняет весь зал, подобно тропическому солнцу проникая в самые дальние его уголки, он магнитом притягивает к себе все взгляды.
Особенно взгляды дам.
И вдруг происходит то, что для меня невыносимо. Все эти расфуфыренные дамы разом преображаются. Их глаза начинают сиять. Они распрямляются, поправляют прически, кажется, что они наконец нашли то, что искали годами, а именно героя своих грез!
Я ненавижу этот миг!
Так бывает всегда. Выходить в свет вместе с Фаусто — сплошная мука! Стоит нам оказаться среди людей, я перестаю существовать. Лишь только мы входили в дверь, он перешагивает через меня, как рыцарь в сверкающих доспехах через жабу из болота, устремляясь вверх, к лучшему — новому, неизведанному, еще не завоеванному. Навстречу художницам, актрисам, писательницам, певицам, салонным львицам и змеям (покарай их Господь!), не скрывающим своего обожания.
У нас в Вене все по-другому. Но француженка не знает стыда. Она боготворит, и нешуточно! Если ей нравится мужчина, она готова на все, даже если рядом стоит законная супруга.
Она увлажняет свои губки, как только что Андреа Бле, редакторша из «Садов и парков», смеется без причины, только чтобы все видели ее красивые белые зубы. Мы садимся за круглый стол, расточаем улыбки всем вокруг и погружаемся в море красивых женщин, обнаженных плеч, красных губ. Как хочется умереть!
Тем более что нашими соседями оказываются Биби и Кен! Именно они! Нет, вы только подумайте! И еще делают вид, что не знают нас. Оба старые знакомые. Кен — американец, его профессия — богатство, а Биби, его жена, тратит его деньги. Биби кругленькая и аппетитная. Удачная смесь Марокко и Франции. Она маленькая и наглая, с узкими зелеными глазами и черными блестящими волосами, свободно падающими ей на плечи. На ней зеленое шелковое платье с разрезом до пупка, так мне во всяком случае кажется.
Я придирчиво разглядываю тон ее губной помады. Не оранжевый ли он? Такой, как на окурках в «роллсе»? Нет, вроде темнее. Ее губы почти черные. Конечно, это не значит, что время от времени она не меняет помаду. А когда-то мы дружили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107