Оглядываясь назад, он со всей очевидностью понял, что заранее данное им обещание не говорить о делах было просто нелепостью. Что, черт подери, они вообще здесь делают — самая заметная пара во всем зале, на которую все пялят глаза?! Ведь этот ужин имел бы смысл только в том случае, если бы за ним можно было обсудить его предложение насчет рекламного имиджа для «Элстри»!
И тут Шеннон на мгновение представил себе целую череду подобных ужинов, во время которых ему опять придется молчать, чтобы, упаси бог, не вызвать гнева Дэзи. Но что же тогда будет с рекламной кампанией, задуманной во спасение «Элстри»? Она захиреет, это ясно, и каждая его новая встреча с Дэзи будет означать еще один шаг на пути гибели этой рекламы.
Он чуть было не выпалил все это вслух, но, не рискуя в очередной раз вызвать недовольство своей спутницы, задал, однако, совсем другой вопрос, вертевшийся у него на языке с того момента, как они вышли из квартиры Дэзи.
— Где вы достали свою овчарку?
Дэзи повернула голову — в ее темных глазах сверкнуло беспокойство, а губы слегка сжались.
— С чего вы взяли, что Тезей овчарка? — сурово потребовала она ответа.
— А, черт!.. — простонал Шеннон.
— Нет, почему? Я же сказала, что пес сторожевой!
— Да это Люси… — И Шеннон начал буквально давиться от смеха.
— Что за Люси? Кто она такая?.. Ясновидящая? В Нью-Йорке никто еще ни разу не признал в Тезее овчарку, — воинственно продолжала Дэзи.
— Люси — моя овчарка, — признался он.
— Ах, да… мужчина, которого обожают собаки и дети! Так вот что, значит, унюхал мой Тезей — запах овчарки-суки. Почему вы мне сразу не сказали, что у вас сука?
— Скорее всего я, наверное, просто пытался произвести на вас впечатление, — честно сказал Патрик. Его темно-голубые глаза под черными бровями явно приглашали ее посмеяться вместе. — Но у меня ничего не вышло. Правильно?
— Нет, почему же, — ответила Дэзи с улыбкой, по существу первой за весь вечер: она, похоже, решила наконец, что хватит держать его на крючке, а то еще, чего доброго, сорвется и уйдет.
Обрадовавшись этому первому знаку внимания, Шеннон решился начать обсуждение той проблемы, ради которой он привел ее сюда, то есть вопроса о рекламной кампании «Элстри». Он понимал, что рискует, зная гордый и вспыльчивый нрав Дэзи. Чем дольше он смотрел на великолепный профиль, чем дольше внимал ее низкому чарующему голосу, тем больше убеждался в том, что она в состоянии восстановить веру в наследственную аристократию в любой стране мира, включая красный Китай. А самое главное — продавать в огромных количествах косметику и духи американским женщинам.
— Дэзи… — начал он и тут же осекся.
Ее сердце, которое до этого учащенно билось при мысли о том, что ей самой придется начать разговор об «Элстри», чуть-чуть успокоилось. По тому, как он произнес ее имя, Дэзи почувствовала, что Шеннон вот-вот начнет важный для нее разговор.
— Да, Патрик? — пригласила она его к продолжению.
Взгляд, который она в него метнула, заставил его подумать о водопаде черных искрящихся звезд.
— Дэзи, я помню, что обещал не говорить об этом сегодня, но мне все же хотелось бы, чтобы вы пересмотрели свое отношение к рекламе для «Элстри». Да, я действительно обещал не оказывать на вас никакого давления, но мне представляется, что, возможно, вы не восприняли это предложение как вызов, на который вам следовало бы ответить. Вы ведь говорили, что любите принимать вызовы, брошенные вам, не так ли? Так что, может быть, если вы посмотрите на это дело именно в таком свете…
— Я уже смотрела. На самом деле я довольно серьезно к нему отнеслась.
— И?..
— Шеннон, если я подпишу контракт на роль «Княжны Дэзи» для рекламы продукции «Элстри», это будет означать потерю нескольких вещей, которые для меня крайне дороги. Во-первых, и это самое важное, я потеряю неприкосновенность своей личной жизни. Затем, пострадает мое известное нежелание хвастаться своим княжеским происхождением. Ну и моя работа, разумеется, поскольку я не смогу заниматься одновременно и тем, и другим. Я лишусь возможности бывать где хочу и когда хочу, оставаясь при этом незамеченной. Люди будут глазеть на меня и думать: «О, вот идет княжна Дэзи — „Девушка «Элстри“. А я больше всего ненавижу, когда на меня пялят глаза. Я потеряю свою анонимность, которую так упорно оберегала все эти годы. — Голос Дэзи стал хриплым, до того реальной показалась ей нарисованная картина будущего. — Я стану привычной вещью в каждом доме, если ваша кампания рекламы сработает. И потом от этого уже никуда не денешься.
— Значит, вы говорите «нет», — произнес Шеннон.
— Я говорю «да». — И, не дав ему времени на ответную реплику, она поспешно произнесла: — Я хочу миллион долларов и контракт на три года. За это время вы сможете использовать мое лицо, мое имя и столько моих волос, сколько вам захочется, чтобы обеспечить продажу продукции «Элстри». Это касается всего: от рекламных роликов до витрин универмагов. Но этот миллион долларов вы должны выплачивать мне тремя частями. Первую треть — при подписании контракта, а остальную сумму — в течение трех лет вне зависимости от того, будет ли рекламная кампания успешной. Вне зависимости от того, решите вы оставить «Княжну Дэзи» в качестве рекламного символа или нет, если она не поможет «Элстри» реализовать товар. И, наконец, вне зависимости от того, что вы поменяете вдруг рекламное агентство, а новое захочет взять себе другой символ. Если мои условия не могут быть приняты, наша сделка не состоится.
«Миллион долларов! — изумился Шеннон. — А я ведь даже не знаю, фотогенична она или нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171