— Я получила твое письмо.— Бывают случаи, когда никакое письмо не может передать всей признательности. Спасибо тебе, Джиджи. Ты была… великолепна.— Не стоит благодарности. Приходите еще. Скажи мне, Зак, а если бы я ударила тебя, что бы ты сделал? — не удержалась от вопроса Джиджи, убирая в сумочку остатки клинексов.— Я бы повалил тебя и стал щекотать ушки.— О черт, ты слишком много знаешь, — пробормотала Джиджи, заливаясь краской. Некоторые ее слабости были известны одному Заку.— По-моему, неплохая идея. Можешь не волноваться, я никому не скажу. Слушай-ка, а не съесть ли нам по пицце? В честь будущего кино для влюбленных парочек?— Я бы, пожалуй, и две съела. После плохого кино мне требуется стакан газировки, а после хорошего — пицца, уж не знаю почему, но это самый верный критерий. У меня что-то, должно быть, с составом крови. Может, мне стать профессиональным кинокритиком?— Ты тогда поправишься на целую тонну. Пошли отсюда.Зак заказал пиццу с двойной колбасой, двойным сыром, двойным соусом и тройной порцией анчоусов, но без зеленого перца, а в придачу — маслины и два пива. Джиджи серьезно слушала и думала о том, что есть вещи, которые совершенно не меняются, — в частности, вкусы в отношении пиццы.Когда пиццу принесли, он аккуратно прорезал до конца сделанные поваром насечки и протянул ей кусок, держа его к ней внешней стороной. Джиджи согнула кусок пополам и два раза откусила от середины, после чего оставшуюся внешнюю часть с корочкой вернула Заку, чтобы он доел. Так продолжалось, пока пицца не была уничтожена, после чего они немедленно заказали вторую. Где-то на половине Джиджи остановилась.— Не могу. Боюсь, больше не влезет.— Да брось ты. Ешь одни середки — какой в них прок? Вот корка — это да, ею можно наесться, а серединка… Видимость одна.«Какая она хрупкая, — с тревогой подумал Зак. — надо ее подкормить». После пролитых в кинозале слез туши на ресницах совсем не осталось, и сейчас Джиджи казалась совсем юной. Это безнравственно — расхаживать по городу в таком виде, когда рядом с нею любого мужика начинают одолевать низменные мысли. «Надо ей об этом сказать», — подумал он и не решился. Она не любит критику в свой адрес, он это слишком хорошо знал.— Середка — это самое вкусное, там же сплошная начинка, — терпеливо втолковывала Джиджи.— Тебе края никогда не нравились, — неодобрительно покачал головой Зак.— А ты всегда недооценивал серединку, — парировала Джиджи.— Ты даже ни разу не попыталась распробовать край, — твердил Зак.— Я отказываюсь спорить на эту тему: мы оба получаем, что хотим, так в чем же дело?— О'кей, но ты все равно не права, — упрямо заявил Зак.— Верно.— Верно? Ты согласна, что ты не права? — Зак не верил своим ушам.— Нет, я не могу с тобой согласиться, я просто считаю, что нет смысла продолжать эту дискуссию. — Глаза Джиджи лукаво сверкнули.— Что ж, это осложняет дело, — нехотя проговорил он, прикончив вторую пиццу и вдруг осознав, что Джиджи ничего не прибавила к своей последней реплике. — Тогда о чем будем говорить?— Я думала, ты что-нибудь предложишь. — Джиджи откинулась на спинку и скрестила на груди руки.— Очень умно с твоей стороны, — сказал Зак, — уступить в этом извечном, но ничего не значащем споре. А я-то купился.— Ну и? — Голос Джиджи звучал кротко, но непреклонно.— Не знаю, — признался Зак, чувствуя, что это тот редкий случай, когда у него нет готового ответа, нет ясной позиции, нет четкого суждения по поводу того, что должно произойти дальше.— Ты не считаешь, что нам следует поговорить? — тихо спросила Джиджи голосом, в котором одновременно слышались и насмешка, и нежность — та терпкая нежность, которая вызывала у него желание слушать этот голос еще и еще, чтобы понять наконец, что делает его таким притягательным, почему на звук этого голоса отзывается его сердце.— Конечно, надо поговорить. А как, кстати, ты попала на просмотр?— Отец провел. Мы об этом будем говорить?— А зачем ты пошла?— Считай, что из простого любопытства.— Из простого любопытства ни один человек не станет сидеть два с лишним часа и смотреть черновую копию. Нормальный человек, я хочу сказать.— Ты прав, — согласилась Джиджи без ложного колебания.— И?— Может, мне надо было убить время. Или я хотела посидеть впотьмах, тихонько посмеяться и поплакать. А может, мне захотелось вновь увидеть тебя… — Она замолчала и стала придумывать новые причины, которые могли бы привести ее в просмотровый зал.— Все же что именно? Убить время? — спросил Зак.— Нет.— Посидеть в темноте? — продолжил перечислять он.— Нет… не то. Не совсем то, — неуверенно произнесла Джиджи.— То есть… последнее?— Пожалуй… пожалуй, да.— Ты хотела видеть меня? Неужели?— А ты разве не хотел меня видеть?— Ты прекрасно знаешь, что хотел, да еще как!— А почему? — горя от нетерпения, спросила Джиджи.— Потому что я тебя боготворю, — выпалил он. — Потому что я готов целовать землю, на которую ты ступаешь, потому что ради тебя я могу пройти сквозь огонь, забраться на вершину айсберга, переплыть океан — потому что я тебя безумно люблю, а то ты не знала! С тобой невозможно иметь дело!— Неужели? — удивилась Джиджи. — Пожалуй, да, особенно если меня провоцировать, но ты ведь в последнее время этим не грешил, правда?— Да, и довольно давно.— Пожалуй, — медленно произнесла она, словно с трудом подбирая слова. — Пожалуй… Хотя, если все взвесить, не знаю, что у нас могло бы получиться… У нас настолько разные взгляды на многие вещи… Но, может, нам стоит попробовать снова?— Джиджи, любовь моя! — Он резко приподнялся, намереваясь подсесть к ней, но Джиджи остановила его:— Оставайся на месте, Зак!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137