— Неплохо придумано.«О Ханни, — мысленно воскликнул Сэм, — какое мне дело до деревьев в твоем саду, когда я думаю только о наших ночах у меня в студии! Иногда ты притворялась, что спишь, продолжала лежать на боку ко мне спиной, слегка расставив ноги, так что я мог проскользнуть в тебя сзади очень медленно и осторожно, как будто боялся тебя разбудить, и делал вид, что не замечаю, как учащается твое дыхание. Я продолжал двигаться так нежно, как только мог, продвигаясь с каждым разом не более чем на дюйм, пока не достигал самых глубин, и тогда я знал, что пора обхватить тебя за бедро и двигаться в ускоренном темпе, все быстрей и быстрей, пока ты не кончала… Как это было прекрасно… и ни один из нас не произносил ни слова… ни слова… даже наутро. Мы предпочитали делать вид, что ничего не было. Ты и сейчас делаешь вид, Ханни, притворяешься, будто не видишь, что я сижу рядом в невероятном возбуждении и только и жду, что ты сделаешь первый шаг. Вот что ты со мной делаешь… Я тебя слишком хорошо знаю, дорогая, чтобы этого не понимать».— Билли, а ты замужем? — вдруг спросил Сэм.— Да.— Удачно?— Я так считала, — коротко ответила она.— Ты так считала? Как это понимать?— Сейчас я ни в чем не уверена.«Что я несу, — подумала она, — это же почти что приглашение». «Не уверена»? Если не уверена, то как ты оказалась здесь наедине с тем, кто некогда был твоим возлюбленным? Ты должна бы скорее быть в каком-нибудь уютном маленьком бистро за хорошим обедом, как ты делала всю эту неделю в ожидании, что наступит озарение и тебе откроется будущее, но уж никак не сидеть в полумраке наедине с Сэмом Джеймисоном. «Что бы сказал Спайдер, если бы видел меня сейчас? Л что бы он сделал, если бы знал, что я нахожусь в этом доме, о существовании которого когда-то мельком ему обмолвилась… или нет? В любом случае, адреса он не знает. И что бы он сделал, если бы я решила сейчас подняться с Сэмом на второй этаж и показать ему жилые комнаты? Но ведь я еще этого не сделала. Ах, если бы Сэм только знал, что я привела его в дом, где есть только одна кровать — моя кровать… Кто здесь кого морочит, в конце концов? Да я готова на коленях просить его, я готова наброситься на него, расстегнуть ему „молнию“ и… О господи, я хочу ощущать вкус его губ, я хочу чувствовать в себе его член, я, должно быть, сошла с ума, что позволила себе остаться с ним наедине; я готова содрать с себя одежду прямо здесь, в эту самую минуту; готова отдаться его прикосновениям, его рту, открыться для него настежь, как когда-то, впустить его в себя… он так этого ждет… неужели он думает, что я этого не вижу? Ведь должен же он понимать, что здесь не так темно, чтобы я не видела, как все вздыбилось у него в штанах, как он принял боевую готовность, как он жаждет, как сходит с ума от вожделения; но он не сдвинется с места, пока я ему не позволю, пока не подам ему знак, крошечный, едва уловимый сигнал, которого будет вполне достаточно; и тогда будущее прояснится, я перестану чувствовать себя несчастной и кинусь вперед без оглядки. Без оглядки! Да, этот парень все еще меня любит, это ясно без слов, по его румянцу, по блеску глаз; я слишком хорошо его знаю, чтобы в этом сомневаться…»— И поэтому ты в Париже одна? — спросил Сэм. — Потому что ни в чем не уверена?— Да.— Что-то для тебя прояснилось?— Пока нет. Не могу об этом думать. Во всяком случае, спокойно и взвешенно.— Зачем ты меня сюда привела?— Чтобы доказать, что то, о чем я тебе писала, была чистая правда, что я действительно собиралась тебе во всем признаться сразу после вернисажа и готовила для нас этот дом. Я хотела показать тебе, что отказалась выйти за тебя замуж не потому, что не верила в тебя. А в конюшнях собиралась устроить для тебя студию…— Но там нет дневного света!— Управление по архитектуре не разрешает никаких перестроек в зданиях, если они внесены в списки исторических памятников, как этот дом. Даже если это частная собственность. Вот почему мне пришлось проводить туда освещение.— Понятно. А что бы ты сказала, если бы я сейчас пригласил тебя к себе и предложил остаться на ночь?— Я не могу, Сэм.— Но почему? Господи, Билли, ведь я тебя люблю. И всегда любил. Почему ты не можешь дать мне еще один шанс? Я хочу тебя… И не говори, что ты меня не хочешь, я все равно не поверю.— Я хочу тебя… но не могу.«Я правда не могу, — подумала Билли, отказываясь в это верить. — Я с ума схожу при одной мысли о близости с тобой, и все же я не могу даже двинуться в твою сторону, черт бы меня побрал, ибо я уже не та Билли… Я потеряла ее… но нашла другую… Да кому она, в сущности, нужна — та, прежняя Билли? Тому, кто понимает, что мы впервые вместе по-честному, что былой трепет отчасти прошел, после того как Сэм узнал, кто я такая? Он-то это понимает, я знаю. Могла бы я… стала бы я делать то, что сделала бы на моем месте Ханни? Или лучше думать о Спайдере? А может, Сэм избавит меня от мыслей о Спайдере Эллиоте? А смогу ли я любить его так же сильно?»— Ты не можешь? Значит, ты все еще любишь своего мужа?— Похоже на то.— И где же этот счастливчик?— Далеко. За шесть тысяч миль.— Кажется, я понял. Мы с тобой здесь, только ты и я, и от него тебя отделяет целый океан. Он ничего о нас не узнает, не так ли? Ты ведь ему не скажешь… ты самая искусная в мире лгунья… и все-таки ты не можешь. Просто не можешь — и все. Других причин нет. А главное — не хочешь.— Получается так.— Такой уж я везунчик. — Сэм поднялся, собираясь уходить.— Я провожу тебя, — сказала Билли. — Эти ворота с секретом.— Только соблюдай дистанцию, леди.— Сэм… мне очень жаль.— Нам обоим очень жаль. Видно, момент неудачный. У нас с тобой всегда был неудачный момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137