Но если тебя это действительно смущает, я прекращу это. Не могла бы ты хотя бы попробовать к ним привыкнуть? Ради меня?
— Пожалуй, — ответила Тесса, помолчав немного. — Но есть кое-что, что могло бы существенно облегчить мне жизнь.
— Только попроси.
— Я чувствую себя потерянной, в голове у меня пустота, я ощущаю странную легкость. Это, наверное, шок. Мне кажется, что я могу улететь. Вероятно, мне необходимо нечто, основательно притягивающее меня к земле. Кажется, мне нужно совсем немного… Массивные, тяжелые браслеты!
Утром Люка разбудил настойчивый стук в дверь. Он узнал голос Лена Джоунса, которого он оставил вместо себя руководить бизнесом, и чертыхнулся. Больше никто в его офомной империи не знал, где он находится. Лену были даны инструкции не беспокоить его ни под каким видом.
Люк быстро вскочил с постели, оставив уютно свернувшуюся под одеялом Тессу, накинул халат и пошел открывать.
— Люк, прости меня, но ты должен об этом узнать…
— Черт побери, Лен, неужели это не могло подождать?
— Очень сожалею, но это подождать не могло. Речь идет о родителях Тессы. Плохие новости, Люк, очень плохие. Они возвращались в такси из аэропорта, когда в них врезался огромный грузовик-цистерна. Водитель такси и отец Тессы умерли сразу, ее мать пока жива, но долго не протянет. Мне позвонили люди, которые присматривали за сестрой Тессы.
— Черт, черт, черт! Слушай, возвращайся обратно в наш офис в Монте-Карло. Все должно быть готово к вылету моего самолета из Ниццы через три часа. Нет, через два с половиной. Я подготовлю Тессу.
— Мне прислать за тобой машину с шофером?
— В этом нет необходимости. Но тебе лучше полететь в Лос-Анджелес с нами. У меня на столе лежит список приглашенных на свадьбу. Позвони тетушкам Тессы и сообщи о случившемся. Они должны быть готовы вылететь на побережье. Мы все устроим после того, как выясним, в каком состоянии Агнес. Позвони еще Фионе и Мими, Тесса захочет, чтобы они были рядом. Позаботься о прессе, в газетах должно быть как можно меньше деталей. Так, что еще? Да, позвони агенту Тессы и Родди Фенстервальду. Попроси их как можно дольше ничего не сообщать журналистам. Забронируй для нас апартаменты в отеле «Беверли-Хиллз», хотя нет, лучше в «Бель-Эйр», туда труднее пробраться журналистам. Спасибо тебе, Лен. Прости, что взваливаю все на тебя, но сейчас для меня важнее всего Тесса. Встретимся в самолете.
Люк медленно вернулся в спальню. Он сел на край кровати и сидел так несколько минут, не в силах разбудить Тессу и сообщить ей новости. Все родители умирают, размышлял он, но не так внезапно, не сразу после свадьбы дочери. Он молился о том, чтобы у Тессы не возникло чувство вины. Ведь это она заставила родителей прилететь на свою свадьбу. Католическое воспитание с детства прививает чувство вины. Если бы только ее родители вернулись вместе со всеми на том самолете, что зафрахтовал для них Люк. Если бы ее отец не настоял на поездке в Париж, где он давно мечтал побывать. Люк поднял тяжелую прядь волос Тессы и пропустил сквозь пальцы. Он вдруг понял, почему во времена королевы Виктории люди носили медальоны с прядью волос ушедших навсегда возлюбленных. Он боготворит Тессу, беспомощно признался себе Люк. Он бы отдал все на свете, чтобы избавить ее от предстоящих страданий. Но вот он сидит и ничего, совсем ничего не может сделать.
Кончиком пальца Люк ласково провел по руке Тессы, пробуждая от сладких снов, пытаясь доставить ей хотя бы минутную радость перед тем, как сообщит ей страшную новость.
— Тесса, — прошептал он, — Тесса, дорогая, просыпайся. Просыпайся, сердечко мое…
— Она может говорить? — спросила Тесса медицинскую сестру, подойдя к двери палаты в отделении интенсивной терапии больницы Сент-Джон. Она настояла на том, чтобы Люк остался в комнате ожидания, понимая, что матери не захочется, чтобы зять увидел ее искалеченной и умирающей.
— Время от времени она повторяла ваше имя, но это все.
— Вы можете оставить меня наедине с ней?
— Разумеется. Позвоните, когда я вам понадоблюсь.
Тесса толкнула дверь и заставила себя подойти к кровати. Ужас и жалость. Она опустилась на колени, как только увидела Агнес. Несколько прядей волос, кудрявых, темных и невыразимо живых, остались от ее былой красоты. Тесса была так поражена, что не могла плакать. Она села в больничное кресло у кровати. Матери не поможет, если она увидит дочь стоящей на коленях, словно у могилы.
— Мама, это Тереза. Я здесь, мама.
Веки Агнес не дрогнули, но губы шевельнулись.
— Мама, ты слышишь меня? Это Тереза.
— Тереза, — еле слышно прошептала Агнес, — я умираю.
— Нет, мама, нет, ты поправишься… — Голос Тессы дрогнул и прервался, когда она увидела знакомое выражение недовольства на лице матери.
— Послушай, Тереза… Это важно. Не говори мужу о Мэгги. Никогда. Обещай мне… Моя гордость, моя жизнь, не разрушай того, что я создавала с таким трудом.
— Мама, не волнуйся, ради бога, только не волнуйся. Я никому ничего не скажу, но не беспокойся о Мэгги. Все будет хорошо. Мама, я люблю тебя.
— Я горжусь тобой… хорошая девочка. Не испорть себе жизнь… Я всегда любила тебя больше всех… всегда…
— Мама! Мама! — Тесса вгляделась в лицо матери, но жизнь уже ушла из него. Она опустилась на колени и прочла долгую молитву о спасении души матери. Тесса подняла глаза и увидела, что может коснуться пальцев матери, не закрытых гипсом. На ее ногтях еще сохранился нежно-розовый лак, который мать выбрала для свадебной церемонии. Тесса взяла в руки пальцы матери и нежно сжала их, закрыв глаза.
«Я всегда любила тебя больше всех»… Это были последние слова ее матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116