У тебя небось скрытая камера там стояла, и ты заснял момент навсегда? Может, ты со своими дружками сойдешься снова и будешь хвастать, как ты выставил меня дурой набитой?
Ник попытался вставить слово:
– Фил, я не…
– Ах, избавь меня от этого! Нечего разыгрывать невинность, – холодно сказала Фил. – Люсия жива. Нет в оранжерее никаких гниющих трупов, и уверена, никогда не было. Зато ее растения цветут и пахнут. Так что позвони своей бабушке, попей с ней чаю, отпразднуйте воссоединение, и забудь, что мы с тобой знакомы.
Ник не знал, что могло случиться, однако ему совершенно не нравилось то, что происходило сейчас. Он смотрел на Фил и надеялся лишь, что она поверит ему.
– Фил, я не разыгрывал тебя.
– Чушь. – Ее взгляд не смягчился. – Вон из машины!
– Дай мне шанс объяснить.
– Просто уходи и оставь меня в покое. Я знать ничего не желаю.
– Фил…
– Не смей говорить, что просто хотел меня видеть. Если бы это было так, то ты бы не стал ждать пятнадцать лет. – Ее слова пылали страстью. Но Фил не дала ему шанс подумать над услышанным.
Она потянулась к задней двери и открыла ее, продемонстрировав еще раз свои шикарные ножки.
– Вон!
Он никогда не видел Фил во гневе и предпочел бы и дальше жить в неведении. Она была собрана, голос ее был холоден. Было бы лучше, если бы она кричала. Они смотрели друг на друга, а мимо проносились машины.
Ник не вышел.
– Все, что мне нужно, – это возможность объясниться.
– А мне плевать на это. Твое время вышло. – Фил указала на дверь.
Николас решил не усугублять ситуацию. Поспорить можно и с обочины дороги. Но шанса на последнюю апелляцию ему не представилось.
Фил включила передачу и рванула с места, едва не засыпав его гравием. Она выехала на трассу и вклинилась в напряженное движение. Распахнутая дверца болталась несколько секунд, затем захлопнулась сама. Ник прокашлялся, а когда рассеялась пыль, увидел лишь смутные очертания пикапа. Фил даже не обернулась.
Ник провел ладонью по волосам и задумался над положением.
Мертвого тела Люсии не было в оранжерее. В том, что Фил сказала правду, он не сомневался. Иначе чего она так разозлилась?
А это значит, что кто-то прибрал там после его визита. Сейчас он вспомнил, что оставил дверь нараспашку. Вряд ли это полиция, иначе этой новостью пестрели бы все газеты.
Или нет?
Что он, в сущности, знает о полицейских методах работы? Может, лучше было самому пойти в дом?
Он готов был поставить кучу денег на то, что его братец в курсе событий. Пожалуй, имеет смысл прийти к Шону и потребовать объяснений.
Но не исключено, что брат именно этого и ждет. Люсии сейчас уже не помочь, а он не собирался упрощать Шону жизнь. Не в этот раз.
Пусть подождет. Пусть беспокоится. Пусть гадает, что Ник предпримет дальше. У него есть дела поважнее.
Ник поймал себя на том, что по-прежнему смотрит вслед удаляющемуся монстру на колесах. Пикап Фил был едва различим в потоке машин.
Если он не разберется с этой проблемой, то обида в голосе Фил будет преследовать его еще очень долго. Она не права – они по-прежнему друзья.
Фил решила, что он способен на гнусные шутки, которые так любил его младший брат, и его это задело за живое. Впрочем, это значит лишь, что он прояснит все с самого начала.
Нужно поговорить с Фил и расставить все по местам.
Оставалось лишь надеяться, что к тому моменту, как он догонит ее, она успокоится и выслушает его.
Это будет непросто, ох как непросто.
Давным-давно, в провинциальном городке Новой Англии, где скептики правили бал, а то, что нельзя было увидеть и пощупать, пользовалось дурной репутацией, произошли волшебные перемены. То, что эти перемены остались незамеченными, неудивительно, и это не делает их менее значимыми для жителей. А для одного жителя в особенности.
Видите ли, в городке жила девочка – девочка, которая к неполным четырнадцати годам поняла, что в ее жизни едва ли что изменится до скончания дней.
И хотя по природе ей была свойственна веселость солнечного зайчика, cm этого прозрения живость ее поубавилась. Она нашла утешение в сладостях и сдобе. Не лучший выбор для подросткового организма на пике гормонального всплеска. Неудивительно, что это сказалось и на бедрах, и на лице. Ребята и девчонки смеялись над ее доверчивостью, а полнота давала им лишний повод.
Дети звали ее толстухой Филиппой, и это ранило ее чувствительную натуру, хотя они прекрасно знали, как она реагирует на их шуточки. Девочка носила в кармане четырехлистный клевер и старалась пройти под радугой, она избегала трещин в асфальте и хранила в сумке кроличью лапку.
И в один прекрасный день, когда она уже отчаялась ждать, усилия ее были вознаграждены. Ей было пятнадцать, когда тело подверглось метаморфозам, заложенным природой. Фигура приобрела стройность, ноги вытянулись, и будущее перестало казаться беспросветным.
Она думала, что этого никто не заметил, пока Шон Салливан не пригласил ее на выпускной.
Шон был лихим сорванцом из футбольной команды. Такие обычно хорошо подходят на роль сказочных героев. Девчонки шептались о нем на каждом углу. Он был предметом подростковых фантазий многих старшеклассниц. Безусловно, посещал он фантазии и нашей героини, вот только она никому не говорила об этом ни слова.
И словно их влекла друг к другу неведомая сила, он пригласил ее на выпускной. О большем она не могла и мечтать, на ее улице наступил праздник, будущее рисовалось ей в светлых тонах. Выпускной бал выпадал на ее пятнадцатилетие.
Мать даже одобрила их союз на время бала, хотя ей и не нравился Шон Салливан. Она настояла на дорогом платье, одолжила дочери свои жемчужные серьги, научила ее ходить на каблуках, уложила волосы и помогла выбрать помаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93