— Простите, Элизабет, — стонет миссис N., растирая виски. — Хотите кофе?
— Черный. Как чернила.
Ни одна не двигается с места, очевидно, подразумевая, что именно я должна подать им этот самый чернильный кофе.
— Элизабет, присядьте пока на диван, а Нэнни принесет нам кофе сюда.
— Хотите, чтобы я схватила воспаление легких?
— В таком случае как насчет кухни? — осведомляется миссис N., застегивая кардиган.
— Насколько я понимаю, мой лентяй сын еще не привез газет?
— Нет, но вчерашняя все еще на столе.
— Вчерашняя газета годилась вчера. Откровенно говоря, не знаю, почему вы так рвались провести отпуск здесь, в этой… хижине, вместо того чтобы пожить у меня на Кейп. Сейчас Сильвия подавала бы нам яйца, и…
— На будущий год, Элизабет. Обещаю.
Вернув собаку в клетку на кухонном полу, я сыплю кофе в кофеварку. Стоило миссис N. появиться на кухне, как мистер N.. все это время изучавший «Экономист» за столом, вскакивает и выходит через черный ход. Она снова резко выдыхает, кусая губы. Открывает холодильник, берет йогурт, держит несколько минут и ставит обратно. Хватает буханку хлеба, читает этикетку и кладет ее обратно на полку. Закрывает холодильник и берет пачку «Сой флейкс».
— У нас нет грейпфрута?
— Вряд ли мистер N. его купил.
— Не важно. Поем в клубе, — решает она, возвращая на место пачку. Направляется ко мне, медленно ведя пальцем по разделочному столу. — Кстати, несколько дней назад вам звонил какой-то парень. Правда, связь была ужасная…
— В самом деле? Извините…
— Это не тот мальчик, что живет на одиннадцатом?
— В обшем… да.
Я достаю из буфета кофейную чашку, молча умоляя ее замолчать.
— Я узнала имя, но очень долго соображала, где его слышала. Интересно, как вы познакомились? Встретились в доме? И Грейер был с вами?
Она недоговаривает, позволяя многозначительному молчанию повиснуть между нами. По всей видимости, она уверена, что мы не только занимались сексом на ее постели, но и облегчали себе вышеуказанную задачу, позволяя Грейеру спать днем. Трудно сказать, что ее тревожит больше.
— Да… забавно… Как это вам удалось его подцепить?
Она подходит к окну и смотрит на мистера N., стоящего спиной к дому.
— Его последняя девушка была просто красавицей. Каждый раз, встречаясь с ней в лифте, я говорила, что ей стоит пойти в модели. Всегда такая собранная, хорошо одетая.
Она поворачивается и обозревает мою пижаму.
— Так или иначе, она только что уехала в Европу по программе Фулбрайта. Вы не подумывали о том, чтобы попытаться попасть в эту программу? Впрочем, студенты Нью-Йоркского университета вряд ли имеют право на получение поощрений такого достоинства.
— Видите ли… я хотела работать после окончания… то есть меня мало интересуют международные программы…
Но она уже вышла. Я, тяжело дыша, опираюсь на тумбу, покрытую зеленым линолеумом. Щелкает кофеварка.
— Дорогая миссис N., вы вонючка, — бормочу я, наливая кофе.
— Простите?
Я оборачиваюсь.
Позади, запихивая в рот пончик, стоит мистер N.
— Ничего. Э… чем могу помочь?
— Моя мать сказала, что вы варите кофе.
Я, продолжая страдать от небольшого приступа Фулбрайта, вытаскиваю еще одну выщербленную чашку.
— Вашей матери с сахаром и молоком?
— Нет, черный, черный, черный.
— Может, не следовало вставлять фильтр?
Он смеется, и я вдруг вижу взрослого Грейера.
— Нэнни? Где ваш кофе?
Я спешу назад в гостиную, стараясь не расплескать кофе.
— Так вот, я и говорю, что, если он вздумал меня обуть, пусть не надеется.
Миссис N. слушает трагическое повествование Элизабет о плохо вычищенном бассейне с сочувственной гримасой.
— Нэнни, почему вы его не одеваете? Мы едем в клуб. Солнышко, сегодня ты проведешь целый день с мамочкой. Будем вместе смотреть, как папа играет в теннис.
Грейер едва поднимает глаза от телевизора. Я опускаюсь на колени прямо перед экраном.
— Нет, няня, я хочу рубашку с Пухом. Эта противная, — ноет он, когда я выбираю рубашку с «Пауэр-рейнджер».
— Рубашка с Пу? Омерзительно! — восклицает Элизабет, вставая и направляясь к лестнице.
— С Винни-Пухом, — поясняю я, принимаясь заправлять ненавистную рубашку в шорты.
Миссис N. выходит из кухни.
Звонок. Она останавливается, чуть приподнимает трубку и снова швыряет на аппарат.
— Нет, так не пойдет! — объявляет она, повелительно взмахнув рукой. — Мы едем в клуб. Принесите рубашку от Лакосты, которую я ему купила.
— Нет! Хочу эту! — визжит Грейер, готовясь к новой истерике.
— Грейер, эта рубашка не годится, — повелительно говорит она, берет свою сумку и дожидается, пока я впихну его в новую рубашку и причешу. — Нэнни, его шорты помяты… а-а, все равно, скорее всего они еще больше помнутся по дороге.
Уж не собирается ли она заставить его стоять всю дорогу и держаться за переднее сиденье до самого нантакетского яхт-клуба?
— Грейер, оставайся у машины, пока мамочка и Нэнни принесут пляжные вещи, — окликает она, как только Грейер бежит на поле для гольфа, которое расположилось у самой автостоянки клуба. Но он игнорирует призывы матери. Поэтому та вздыхает, открывает багажник и принимается нагружать меня. Мистер N. и Элизабет уже отправились на корт готовиться к первому сету.
Ну вот, кажется, все. С моего правого локтя свисает мешок из соломки со сменами одежды для всего семейства, рюкзак, полный лосьонов и игрушек, с левого — спортивное снаряжение, в руках — гигантская груда полотенец и одеял, к которым она добавляет спущенные надувные круги.
— ГРЕЙЕР АДДИСОН N., кому было сказано подождать?! — вопит она мне в лицо и куда-то поверх моего плеча. Поправляет маленькую желтую сумочку от Кейт Спейд, хватает Грейера за руку и тащит вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93