Мало того, белых.
Ричард встает, исходя потом и захлебываясь лающим кашлем курильщика.
— У нас чересчур много резюме от белых девушек. Вы, случайно, не знаете корейского?
— Нэн, мы здесь стараемся смоделировать многообразие ситуаций, создать идеальное общество. СНЕЖОК, К НОГЕ!
Снежок поспешно отходит от моего рюкзачка и с виновато опущенной головой бредет к хозяйке, дожевывая на ходу остатки орехов.
Я смотрю на мучнисто-белые лица, выделяющиеся пятнами на фоне ярких радуг, нарисованных на облупленной стене.
— Что же, спасибо за предоставленную возможность, у вас здесь очень интересная организация.
И поспешно собираю вещи. Они провожают меня до двери.
— Что же, может, в следующем семестре. Мы проводим работу по сбору благотворительных средств на Ист-Сайд. Не хотите ли присоединиться?
Я представляю, как знакомлю Рину с миссис N. в Метрополитен-музее. Может, Рина захочет узнать у нее насчет ярости?
— Благодарю, но я ищу практическую работу. Спасибо за предложение.
Я вылетаю из двери и бегу прямиком в «Бургер кинг» за самой большой порцией жареной картошки и колы. Устроившись на твердом красном сиденье, я глубоко вздыхаю и почему-то сравниваю Рину и Ричарда с Джейн и миссис N. Где-то все-таки должны быть люди, считающие, что существует некая умеренная позиция между требованиями к детям «почувствовать собственную ярость» и превращением их в запрограммированных на определенные действия роботов, которых и детьми-то назвать нельзя. Но если таковые люди и имеются в природе, я их еще не скоро отыщу.
— Смотри, у меня два желейных боба, а у тебя один. Всего будет три.
В подтверждение своих слов я показываю три конфеты.
— Мне нравятся белые и те, у которых банановый вкус. Как они это делают, няня? Как они делают банановый вкус?
Грейер выстраивает цветные конфетки в одну линию, как железнодорожные рельсы, на ковре в его спальне.
— Не знаю. Может, толкут бананы, добавляют желе, смешивают все вместе и готовят в похожей на боб формочке?
— Да! В такой формочке! Совсем как боб! Вот тебе и математика!
— Нэнни, съешь одну!
Вчерашний сноп пионов прибыл вместе с жестянкой конфет в рост Грейера.
— А как насчет зеленых? Как они их делают?
Стук двери. Всего на три часа позже, не так уж плохо.
— ПАПОЧКА!
Он выбегает из комнаты. Я иду следом.
— Привет, парень. Как мама?
Он гладит Грейера по голове и одновременно ослабляет галстук.
— Я здесь.
Мы оборачиваемся. Нежно-голубая прямая юбка, каблуки рюмочкой, кашемировый свитер с треугольным вырезом, тени для глаз, тушь и румяна. Вот это да! Если бы мой муж явился домой впервые за три недели, я бы тоже прифрантилась. Но губы, покрытые розовой помадой, чуть дрожат в нерешительной улыбке.
— Что же, приступим к делу, — объявляет он, почти не глядя на нее, и круто сворачивает в гостиную, где Джейн оставила свои графики и диаграммы. Грейер и миссис N. семенят следом. Я остаюсь в холле и усаживаюсь на скамью, полностью войдя в роль придворной дамы.
— Дорогой, — начинает миссис N. с несколько преувеличенным радушием, — хочешь выпить? Или кофе? КОННИ!
Я подскакиваю фута на три, а Конни мгновенно материализуется из кухни, вытирая мокрые руки о передник.
— Иисусе, что за визг? К тому же я только что обедал, — бросает мистер N.
Конни замирает у самого порога. Мы переглядываемся, и я подвигаюсь, давая ей место на скамье.
— О… вот как? Ну, не важно. Видишь ли, Грейер, мама и папа хотят поговорить с тобой о том, куда ты пойдешь учиться в следующем году, — делает вторую попытку миссис N.
— Я пойду в Колледжиет, — подсказывает Грейер.
— Нет, зайка. Мамочка и папочка решили, что ты пойдешь в школу Сен-Бернарда.
— Бурнурда? — озадаченно спрашивает он.
Следует напряженная пауза.
— А можно мы поиграем в паровозики? Па, у меня новый поезд. Красный!
— Поэтому, зайка, тебе больше нельзя носить синюю фуфайку, понимаешь? — снова вступает миссис N. Конни сокрушенно качает головой.
— Почему?
— Потому что на ней написано «Колледжиет», а ты идешь в школу Сен-Бернарда, — с некоторым раздражением поясняет миссис N.
— Но мне она нравится!
— Да, зайка. Мы купим тебе другую. С надписью «Сен-Бернард».
— Мне хочется синюю.
Я наклоняюсь и шепчу Конни:
— О, ради Господа Бога, да выверни ты ее наизнанку и пусть носит! Кому какое дело?
Она воздевает руки к небу. Миссис N. откашливается.
— Хорошо, зайка, поговорим об этом позже.
Конни поспешно исчезает на кухне.
— Па, пойдем, посмотришь паровозики. Я покажу тебе новый! Он красный и ездит быстро-быстро!
Грейер пролетает мимо меня и мчится в свою комнату.
— Пустая трата времени! Ему абсолютно все равно, — констатирует мистер N.
— Да, но Джейн посчитала это важным, — оправдывается она.
— Кто такая Джейн, черт побери? Слушай, ты хоть понимаешь, что это такое — оторваться от дел в самый разгар слияния фирм?! У меня нет времени на такие…
— Прости, но…
— Мне что, теперь еще и этим заниматься? Единственное, что я поручил тебе, — следить за его образованием, да и это ты ухитрилась изгадить! Профукать такое чепуховое дело!
— Но в этом году было слишком много желающих! — восклицает она. — И Грейер не играет на скрипке!
— Какое отношение имеет ко всему этому скрипка, мать ее так?
— Возможно, если бы ты потратил хотя бы час своего драгоценного времени на собственного сына, он выглядел бы куда лучше на собеседованиях! — шипит она.
— Мое драгоценное время? Мое драгоценное время?! Я не щажу себя, как последний идиот торчу на работе по восемьдесят часов в неделю, ломаю мозги, чтобы ты восседала тут в своих жемчугах, со своими восьмисотдолларовыми занавесками и «благотворительной работой» и допрашивала, как я провожу свое время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93