Нахожу регулятор громкости.
— Поскольку вы ничего не сказали о своих планах, я подумала…
Аххх, благословенная тишина!
Дзинь. Дзинь. Дзинь! Дзинь!!!
КАКОГО ХРЕНА?!
«О Господи, это мой сотовый! Мой чертов сотовый!»
Дзинь. Дзинь. Дзинь. Дзинь!!!
Аааааааа!
Я встаю с кровати, но не могу найти источник проклятого звона. Что за геморрой?!
Дзинь. Дзинь. Дзинь. Дзинь!!!
Под кроватью! Он под кроватью! Я, так и не сняв вечернее платье, ползу под кровать, где Джордж затеял забивать голы сотовым. Я вытягиваю руку, хватаю исходящую звоном трубку и швыряю в корзину с грязным бельем, наваливая поверх все, что лежит на полу.
Ох… Спать.
Дзинь. Дзинь. Дзинь! Дзинь!!!
Я снова встаю, марширую к корзине, вытаскиваю телефон, иду на кухню, открываю холодильник, бросаю туда телефон и снова засыпаю.
И просыпаюсь пять часов спустя под бдительным оком терпеливого Джорджа, ждущего, пока ему соизволят дать завтрак. Завидев, что я пошевелилась, он наклоняет голову и мяукает.
«Похмелье?» — словно сочувственно спрашивает он. Я босиком, прямо в измятом черном шифоне, топаю на кухню — покормить Джорджа и сварить кофе себе. Открываю морозилку и замечаю зеленый глазок телефона, мигающий из-за корытец со льдом.
«Число звонков: 12», — высвечивается на экране.
Ну и ну!
Я варю кофе и сажусь на постель, чтобы прослушать автоответчик.
«Здравствуйте еще раз. Надеюсь, что я не повторяюсь. Итак, мистер N. решил, что не сумеет поехать в Аспен, а я не желаю оставаться тут одна. Конюх и садовник живут достаточно далеко, и я… чувствую себя очень одиноко. Поэтому я возвращаюсь в город. Во всяком случае, я была бы крайне признательна, если бы вы могли приходить к нам несколько дней в неделю. Как насчет понедельника? Сообщите мне. Здешний номер телефона…»
Я даже не задумываюсь и не повторяю мантру. Просто включаю телефон и набираю номер «Лайфор кей инн».
— Алло?
— Миссис N.? Это няня. Как вы поживаете?
— О Боже, погода здесь просто ужасная! Мистер N. едва успел сыграть партию в гольф, а теперь вот придется забыть и о лыжах. Грейер почти все время сидит взаперти. Они обещали нам няню на целый день, как в прошлом году, но что-то у них не получилось. Не знаю, что мне делать!
Из трубки доносятся диалоги из «Покахонтас».
— Так вы получили мое сообщение?
— Да.
Я сжимаю раскалывающиеся виски большими и указательными пальцами
— По-моему, с вашим телефоном что-то не так. Вам бы следовало вызвать мастера. Я все утро пыталась дозвониться. Но так или иначе, мистер N. сегодня улетает. Я останусь тут до конца недели и вернусь только в понедельник. Наш самолет прилетает в одиннадцать, так что не могли бы вы встретить нас на квартире, в полдень?
— Собственно говоря (наушники!), у меня свои планы, поскольку я не собиралась возвращаться до последнего понедельника месяца.
— Вот как? Не могли бы вы по крайней мере уделить мне неделю-другую?
— Дело в том…
— Минутку.
По-моему, она зажимает рукой микрофон.
— У нас нет другого видео.
Мистер N. что-то неразборчиво бубнит.
— Значит, поставь кассету снова, — шипит она.
— Хм… миссис N.!
— Да?
Я понимаю, что этот разговор может затянуться еще на тридцать шесть часов, если я не «разъясню», как она когда-то сказала, «свою позицию».
— Я послушалась вашего совета насчет Парижа. Так что не смогу быть у вас, пока не приеду. Это… скажем… недели через две, начиная с понедельника. Числа восемнадцатого.
«Нет», чтобы сказать «да».
— Кроме того, перед вашим отъездом у нас не было времени обсудить, сколько я буду получать в этом году.
— То есть?..
— Видите ли, обычно каждый январь мне повышают плату на два доллара. Надеюсь, для вас это проблемы не составит?
Ну… то есть разумеется. Я поговорю с мистером N. Кроме того, буду крайне благодарна, если вы заедете завтра к нам домой — между делом, конечно, — и нальете воды в увлажнители.
— Собственно говоря, я собиралась быть на Вест-Сайда, так что…
— Великолепно! Увидимся через две недели. Но, пожалуйста, дайте знать, не сможете ли начать пораньше.
Джеймс вежливо придерживает мне дверь.
— С Новым годом, Нэнни. Почему вы так быстро вернулись?
Похоже, он очень удивлен моему приходу.
— Миссис N. просила наполнить водой увлажнители.
— Вот как? — лукаво улыбается он.
Первое, что я замечаю, войдя в квартиру, — включенные обогреватели. Я медленно ступаю в тишину, чувствуя себя кем-то вроде воришки. Но не успеваю снять пальто, как из стереосистемы несется голос Эллы Фицджералд, поющей «Сожаления мисс Отис».
Я замираю. Потом робко окликаю:
— Эй, кто там?
Хватаю рюкзак и бреду по стеночке на кухню, надеясь вооружиться ножом. Я слышала о швейцарах подобных домов, пользующихся квартирами в отсутствие жильцов. Распахиваю дверь кухни.
На разделочном столе красуется бутылка «Дом Периньон». На плите шипят сковороды. Что за псих пробрался в квартиру, чтобы стряпать?!
— Еще не готово, — объясняет мужчина с сильным французским акцентом, выходя из ванной горничной и вытирая руки о клетчатые штаны. На нем белый поварской колпак.
— Кто вы? — стараюсь перекричать я музыку и делаю шаг к двери. Он поднимает голову.
— Qui est vous? — повторяет он по-французски мой вопрос и вызывающе подбоченивается.
— Я здесь работаю. Так кто вы?
— Je m' appelle Pierre. Ваша хозяйка наняла меня готовить обед.
Он принимается резать укроп. Кухня превратилась в арену бурной деятельности и восхитительных ароматов. Она никогда еще не выглядела такой уютной.
— Почему вы стоите здесь как замороженная рыба? Идите, — приказывает он, взмахнув ножом.
Я покидаю кухню и отправляюсь на поиски миссис N.
Неужели она действительно вернулась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93