В тот «Рубин», что находится ровно в двадцати футах от моего крыльца?! Что за невезение!
— Сколько вы пробудете дома? — спрашиваю я не моргнув глазом.
— НЯ-НЯ! Лифт пришел!
— Всего неделю. А потом мы летим в Африку.
Лифт ждет, мое сердце колотится.
— Что же, если будете свободны в этот уик-энд, я пока никуда не уезжаю, — бормочу я, ступив в кабину.
— Договорились, — отвечает он от двери.
— Договорились!
Я киваю головой, и дверь закрывается.
— ДОГОВОРИЛИСЬ, — распевает Грейер, разогреваясь к следующему концерту.
Едва сдерживаясь, чтобы не написать свой телефон на клочке бумаги и подсунуть под его дверь, я покидаю дом 721 на Парк-авеню, зная, что шансы увидеть Г.С. до того, как он отправится в Африку, равны нулю. Черт!
Вечером я заставляю Сару, приехавшую домой на рождественские каникулы, сопровождать меня на праздничную вечеринку, которую устраивают мои однокурсники. Вся квартира увешана яркими фонариками в форме перца-халапеньо, и кто-то наклеил вырезанный из бумаги огромный пенис на изображение Санта-Клауса в гостиной.
Меньше пяти минут уходит на то, чтобы решить, что нас не прельщают светлый «Будвайзер», охлаждающийся в ванне, горсть кукурузных чипсов в прозрачной мисочке, а также великодушные предложения быстрого орального секса от мальчиков из студенческого братства.
Мы встречаем Джоша на лестнице.
— Тоска? — осведомляется он.
— Это как посмотреть, — поясняет Сара. — Конечно, я, как и все девушки, обожаю играть в стриптиз, но…
— Сара! — восклицает Джош, обнимая ее. — Вперед, я уже облизываюсь!
Несколько часов спустя я, ослабевшая от мартини и переживаний, сижу в угловой кабинке «Затем» и пересказываю Саре историю с рождественскими песнями, пока Джош клеит какую-то модную девицу у стойки бара.
— А потом… он дал ему печенье. Это должно что-то означать, верно?
Мы обсасываем каждый нюанс пятиминутной беседы, пока окончательно не лишаем встречу всякого смысла, даже если таковой до этого и присутствовал.
— А потом он сказал «договорились», и я ответила «договорились».
Субботнее утро я встречаю лежа в туфлях на кровати, с жутким похмельем и ужасным сознанием того, что у меня остался всего один день, чтобы купить подарки для родных, семейства N. и тех малышей, за которыми я присматривала все эти годы. Девочки Глисонов уже прислали две позолоченные ручки и камешек, на котором краской выведено мое имя. Пора ответить тем же. Нужно собраться и встать.
Я пожираю тост с томатным соусом, выпиваю литр воды, заглатываю двойной эспрессо в угловом кафе, и тру-ля-ля! Жива, готова к подвигам и полна Праздничного Духа.
Час спустя я вываливаюсь из «Варне энд Ноубл джуни-ор», облегчив бумажник на добрых сто пятьдесят долларов. Волей-неволей приходится заняться математикой. Шагая по Парк-авеню, я складываю, делю, умножаю… Черт с ним, с Парижем, мне позарез необходим этот дурацкий бонус, чтобы выкрутиться и оплатить радости Рождества!
Направляюсь вниз, по Мэдисон-авеню, в «Бергдорф», купить свечу от Риго для миссис N. Пусть самую крошечную, но она по крайней мере поймет, что это не дешевка.
Стоя в очереди за самым главным — серебряной оберткой, я стараюсь сообразить, что подарить четырехлетнему Малышу, у которого все есть. Что может сделать его по-настоящему счастливым, кроме появления отца, согласившегося украшать верхние ветки? Ну… может, ночник? Потому что он боится темноты. Или рамку для автобусного билета, в которую можно положить знаменитую карточку, прежде чем она распадется на молекулы.
Поскольку я как раз нахожусь на углу 55-й улицы и Пятой авеню, логичнее всего перейти улицу, где в «Сворсе» имеется гигантская секция «Улицы Сезам», и отыскать там ночник в виде Гровера, но я не могу, не могу, не могу.
И спорю с собой, что быстрее: поехать на поезде в Куинс, в другой магазин игрушек, или рискнуть окунуться в бедлам, творящийся на площади в несколько тысяч футов, всего в квартале отсюда. Вопреки здравому смыслу тащусь через Пятую авеню, чтобы встать в очередь, где, похоже, мерзнет целое население штата Небраска, прежде чем высокий игрушечный солдатик помогает мне миновать вращающиеся двери.
— Добро пожаловать в наш мир. Добро пожаловать в наш мир. Добро пожаловать в наш мир, — монотонно и неустанно бубнят скрытые динамики, отчего звуки словно теряют реальность и превращаются в пискливое пение, как будто исходящее у меня из головы. И даже оно не в силах заглушить надсадные вопли:
— Но я это хооооочу! Кууупи!!!
А ведь на этом этаже только плюшевые игрушки!
Зато наверху царит полный хаос: дети стреляют из лазерных автоматов, швыряются игрушками, спортивным снаряжением, толкаются, дерутся… Я смотрю на родителей. На их лицах такое же смиренно-мученическое выражение, как у меня: «Ничего не поделаешь, придется через это пройти» Продавцы, отправляющиеся на ленч, осторожно пробираются сквозь толпу, очевидно, надеясь выйти из испытания без видимых физических увечий. Я почти ползу в угол «Улицы Сезам», где распростерлась на полу маленькая девочка лет трех, громко рыдающая от несправедливости всего сущего.
— Может, Санта принесет это тебе, Салли.
— НееееЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! — воет она.
— Чем могу помочь? — спрашивает продавщица, нацепившая красную блузку и застывшую улыбку.
— Ищу ночник-Гровер.
— По-моему, мы продали всего Гровера.
После получасового стояния в очереди что-то подсказывает мне, что это не совсем так.
— Давайте посмотрим.
— Да, давайте.
Мы идем в секцию ночников, где перед нами предстает целая стена Гроверов.
— Простите, все сразу же ушло, — говорит она, качая головой, и поворачивается, чтобы отойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93